Святитель Иоанн Златоуст

Неисчерпаемое богатство Писания и блаженство первозданных. Злоба и хитрость диавола, избравшего для искушения жены змия, как орудие. Обольщение жены чрез змия и нарушение первозданными божественной заповеди. Знание добра и зла у первозданных было и до вкушения от древа познания добра и зла и причина такого наименования дерева. Влага от древа крестного.

1. Сегодня хочу открыть вам, возлюбленные, духовное сокровище, которое, будучи и разделяемо, никогда не истощается, всех обогащает, и нисколько не уменьшается, напротив еще и да умножается. И из чувственнаго сокровища если кто успеет взять хоть малую частицу, то составляет себе великое богатство; так и в божественном Писании, даже в кратком речении можно найти великую силу и несказанное богатство мыслей. Таково свойство этого сокровища: делая богатыми приемлющих его, само оно никогда не оскудевает, потому что его изливает обильно источник Духа Святаго. А ваше дело тщательно блюсти предлагаемое и твердо хранить в памяти, чтобы быть вам в состоянии легко следить за тем, что говорится. Лишь бы только мы с усердием делали зависящее от нас, а благодать готова, и ищет, кто бы принял ее в изобилии. Выслушаем же и сегодняшнее чтение, чтобы познать нам неизреченное человеколюбие Божие, и то, какое снисхождение Он явил ради нашего спасения. И беста оба нага, Адам же и жена его, и не стыдястася. Подумай о великом блаженстве (прародителей), как они были выше всего телеснаго, как жили на земле, будто на небе, и, будучи в теле, не терпели нужд телесных: не нуждались ни в крове, ни в доме, ни в одежде, и ни в чем другом подобном. Об этом сообщило нам божественное Писание не просто и не без намерения, но для того, чтобы мы, узнав о такой их безпечальной и безболезненной жизни, и об ангельском, так сказать, состоянии, когда увидим потом, что они всего этого лишились и из великаго обилия ниспали в самую крайнюю бедность, приписывали это их безпечности. Впрочем, надобно выслушать самое чтение. Блаженный Моисей, сказав, что (прародители) нага беста, и не стыдястася (так как они не знали, что были наги, потому что их облекала и украшала, лучше всякой одежды, неизреченная слава), говорит: змий же бе мудрейший всех зверей, сущих на земли, ихже сотвори Господь Бог. И рече змий жене: что яко рече Бог: да не яств от всякаго древа райскаго (Быт. III, 1). Смотри, какая зависть и многосплетенная хитрость лукавого демона. Видя, что созданный человек находится в высочайшей чести и почти ничем не меньше ангелов, как и блаженный Давид говорит: умалил еси его малым чим от ангел (Псал. VIII, 6), да и это малое ввел грех преслушания, потому что пророк сказал это уже после преслушания, - так видя на земле земного ангела и снедаемый завистию, виновник зла демон, который сам пребывал между вышними силами, но по развращению воли и безмерности злости ниспал с той высоты, употребил великую хитрость, чтобы лишить человека благоволения Божия и, сделав его неблагодарным, лишить его всех благ, дарованных ему человеколюбием Божиим. И что же делает? Нашедши этого зверя, т.е. змия, который превосходил смыслом других зверей, что засвидетельствовал и Моисей словами: змий же бе мудрейший всех зверей, сущих на земли, ихже сотвори Господь Бог- им воспользовавшись, как орудием, диавол чрез него вступает в беседу с женою, и увлекает в свой обман этот простейший и не- мощнейший сосуд. И рече, сказано, змий жене. Из этого заключай, возлюбленный, что вначале ни один зверь не был страшен ни мужу, ни жене; напротив, признавая свою подчиненность и власть (человека), и дикия и неукротимыя животныя были тогда ручными, как ныне кроткия.

2. Но, может быть, здесь кто-нибудь придет в недоумение и захочет знать, не имело ли это животное и дара слова? Нет, не должно так думать, но всегда следуя Писанию, надобно разсуждать так, что слова принадлежали диаволу, который возбужден был к этому обману своей завистию, а этим животным воспользовался, как удобным орудием к тому, чтобы, прикрыв обман свой приманкою, обольстить сначала жену, как всегда более способную к обольщению, а потом чрез нее и первосозданнаго. Итак, воспользовавшись этим безсловесным для устроения кова, (диавол) вступает чрез него в разговор с женою и говорит: что яко рече Бог: да не яств от всякаго древа райскаго? Смотрите, какая здесь чрезвычайно тонкая хитрость! То, чего Бог не говорил, диавол предлагает в виде совета и вопроса, как будто заботясь о них, потому что такое расположение выказывают эти слова: что яко рече Бог: да не яств от всякаго древа райскаго? Как бы так говорил лукавый тот демон: для чего (Бог) лишил вас такого наслаждения? Зачем не дозволяет вполне пользоваться райскими благами, предоставив наслаждаться созерцанием (их), не позволяет вкушать и от этого чувствовать тем большее удовольствие? что яко рече Бог? Для чего это? Что пользы жить в раю, коль скоро нельзя пользоваться тем, что есть в нем, а приходится испытывать тем большую скорбь, что смотреть можно, а удовольствия, происходящаго от пользования, не получать? Видишь, как он чрез эти слова, точно чрез приманку, впускает яд? Жене надлежало бы из самаго этого начала догадаться о крайней дерзости диавола, - что он умышленно говорит о том, чего нет, и еще как будто заботясь об них, (говорит) для того, чтобы узнать, что заповедал им Бог, и таким образом увлечь их к преступлению. Итак, жена могла тотчас узнать хитрость диавола, уклониться от беседы с ним, как говорящим пустое, и не довести себя до такого унижения; но она не захотела (этого). Ей следовало бы даже и не вступать в беседу с ним, а беседовать только с тем, для кого она сотворена, кому равна была по достоинству и создана помощницею. Когда же она, не знаю как увлекшись, вступила уже в разговор с змием и чрез него, как чрез орудие, приняла гибельныя слова диавола, и тогда, поняв несообразность слов его, и видя, что иное заповедал Создатель, а другое, противное словам Творца, говорил диавол, тотчас должна была отвратить слух, бежать от беседы с ним, и презреть дерзнувшаго изощрять свой язык против данной им заповеди. Но по крайней невнимательности она не только не уклонилась, но и вполне открыла ему заповедь Божию, повергла бисер перед свиниею, и исполнилось слово Христово: не пометайте бисер ваших пред свиниями, да не поперут их ногами своими, и вращшеся расторгнут вы (Матф. VII, 6). Это и было теперь: (жена) повергла божественные бисеры пред свиниею, пред этим злым зверем, или демоном, действовавшим чрез него, и он не только попрал их и воспротивился сказанному (от Бога), но обратившись увлек в бездну прослушания не только жену, но вместе с нею и первозданнаго. Так опасно открывать, без разсуждения, как пришлось, божественныя тайны! Да слышать (это) те, которые разглагольствуют со всеми без различия и без разсуждения. И Христос нам говорит не о чувственной свинье, но разумеет людей, подобных этим животным, валяющихся, подобно безсловесным, в нечистоте греха; а этим он вразумляет нас и обращать внимание на различие лиц, и тщательно разсматривать обстоятельства, при которых нужно открывать что-либо из слова Божия, чтобы не сделать вреда ни другим, ни себе. Таковые не только сами не получают пользы от предлагаемых им слов, но часто увлекают в одну с собою бездну погибели и тех, которые безразсудно отдают им эти драгоценныя жемчужины. Поэтому должны мы тщательно наблюдать за тем, чтобы и нам не потерпеть того же, что (потерпели) обольщенные ныне (прародители). Ведь, если бы и в данном случае жена захотела не повергать божественных жемчужин пред свиньею, то и сама бы не низринулась в ту бездну, и мужа бы не увлекла.

3. Но послушаем, что она отвечает диаволу. Когда змей сказал: что яке рече Бог: да не ясте от всякаго древа райскаго? то жена говорит ему: от всякаго древа райскаго ясти будем: от плода же, сущаго посреде рая, рече Бог, да не ясте, ниже прикоснетеся ему, да не умрете (ст. 2, 3). Видишь, какое коварство? (диавол) сказал то, чего не было, чтобы, вызвав ее на разговор, узнать, что было (на самом деле сказано). Жена, доверившись ему, как благорасположенному к ней, открывает всю заповедь, разсказывает обо всем подробно, и своим ответом отнимает у себя всякое оправдание. В самом деле, что можешь ты, жена, сказать (в свое оправдание). Рече Бог: да не яств от всякаго древа райскаго. Надлежало бы тебе отворотиться от него (диавола), как сказавшаго противное (истине), и сказать ему: поди прочь, ты - обманщик, не знаешь ни силы данной нам заповеди, ни величия того, чем мы пользуемся, ни обилия даров (Божиих). Ты говоришь, будто Бог сказал, чтобы мы не вкушали ни от какого древа райскаго; а Владыка и Создатель, по великой благости, дозволив нам пользоваться и владеть всеми (деревами), повелел воздерживаться от одного, это вследствие своей попечительности о нас, чтобы мы, чрез вкушение от него, не подверглись смерти. Ей нужно было, если бы она была благоразумна, сказавши ему эти слова, совсем отвернуться и более уже не говорить с ним и не слушать слов его. Но она, открыв заповедь и сказав, что говорил им Бог, принимает от диавола новое внушение, гибельнее и смертоносное. Когда жена сказала, что от всякаго древа райскага ясти будем, от плода же древа, сущаго посреде рая, рече Бог, да не ясте от него, ниже прикоснетеся ему, да не умрете, тогда лукавый враг нашего спасения предлагает свое внушение, противное (слову) Господа. Тогда как человеколюбивый Бог, по великой попечительности, запретил вкушать для того, чтоб они не сделались смертными чрез прослушание, этот говорит жене: не смертию умрете (ст. 4). Какого же заслуживает жена оправдания в том, что так охотно слушала того, кто говорил так дерзко? Бог сказал: ниже прикоснетеся, да не умрете, а этот говорит: не смертию умрете. Потом, неудовольствовавшись противоречием божественным словам, он еще представляет Создателя завистливым, чтобы таким образом удобнее ввести в обман и, обольстив жену, достигнуть своей цели. Не смертию, говорит, умрете. Ведяше бо Бог, яко, в оньже аще день снесте от него, отверзутся очи ваши, и будете, яко бози, ведяще доброе и лукавое (ст. 5). Вот, вся приманка! Наполнив чашу гибельным ядом, (диавол) подал ее жене, а та, не обратив внимание на смертоносное действие (если бы аахотела, она могла бы узнать это с самаго начала), но услышав от того, будто Бог потому запретил вкушать (от древа), яко отверзутся очи ваши, и будете, яко бози, ведяще доброе и лукавое, увлекшись надеждою на равенство с Богом, возмечтала наконец о себе много. Таковы-то ухищрения врага: он возводит лестью на большую высоту, низвергает затем в глубокую бездну. Возмечтав о равенстве с Богом, она спешила вкусить (плода) и туда устремляла и ум и мысль и ничего больше не видела, как то, чтобы испить чашу, растворенную лукавым демоном. А чтобы увериться тебе, что она заботилась об этом, лишь только приняла гибельный яд по совету змия, послушай, что говорит Писание: и виде жена, яко добро древо в снедь, и яко угодно очима видети, и красно есть еже разумети, и взя от плода его и яде (ст. 6). По-истине, тлят обычаи благи беседы злы (1 Кор. XV, 33). В самом деле, отчего до внушения этого лукаваго демона ничего такого не испытывала (Ева), не подумала о дереве и не видела красоты его? Оттого что боялась заповеди Божией и будущаго наказания за вкушение. А теперь, когда она была обольщена этим лукавым животным, будто они не только не потерпят этого (наказания), но и сделаются равными Богу, надежда на это обещание побудила ее вкусить от древа, и она, не захотев остаться в своих границах, но признав врага и противника нашего спасения более достойным доверия, нежели слова Божий, не много спустя на самом опыте узнала гибельность внушения (диавольскаго) и несчастие, имевшее постигнуть их за вкушение. Увидевши, как сказано, яко добро древо в снедь, и яко угодно очима видети, и красно еже разумети, жена, по обольщению, конечно, диавола, в которое он ввел ее чрез змия, подумала сама про себя: если дерево и хорошо на вкус, и можете. так услаждать взор, и есть в нем некоторая невыразимая красота, да и вкушение от него доставит нам высочайшую честь, так что мы будем иметь одинаковое достоинство с Создателем, то почему же нам не вкусить от него?

4. Видишь ли, как диавол увел жену в плен, увлек ея ум и заставил мечтать о себе выше своего достоинства, чтобы она, увлекшись пустыми надеждами, потеряла и то, что уже было ей даровано. И взя, сказано, от плода его, и яде: и даде мужу своему и ядоста. И отверзошася очи обема, и разумеша, яко нази беша (ст. 7). Что ты сделала, жена? Принявши этот гибельный совет, ты не только попрала данный от Бога закон и нарушила заповедь, и до такой дошла несытости, что не удовольствовалась столь многочисленными плодами, но еще дерзнула вкусить и оттого одного дерева, котораго Владыка повелел не касаться, поверила словам змия, сочла совет его более достойным доверия, чем данную Создателем заповедь, и допустила себя до такого обмана, что не заслуживает и извинения. Разве давший совет был одной с тобою природы? Это был из числа подчиненных, из числа рабов, состоящих под твоею властью. Зачем ты так посрамила себя и, оставив того, для кого ты создана, кому в помощь произведена, кому равна по достоинству, по существу и дару слова, решилась войти в разговор с змеем и чрез этого зверя принять внушение от диавола, и не смотря на то, что (это внушение) явно противоречило заповеди Создателя, не уклонилась, но в надежде на обещание дерзнула вкусить? Пусть так, - пусть ты саму себя ввергла в такую бездну и лишилась высочайшей чести: зачем же делаешь и мужа участником этого ужаснаго падения, и кому ты назначена быть помощницею, тому сделалась наветницею и чрез вкушение малой снеди лишила его, вместе с собою, благоволения Божия? Какое крайнее безумие довело тебя до такой дерзости? Тебе не довольно было вести безпечальную жизнь, быть облеченной телом и не нуждаться ни в чем телесном, пользоваться всеми райскими плодами, кроме одного дерева? Тебе не довольно было, что все видимое находилось в вашей власти и вы имели господство над всем? Обольщенная надеждами, ты хотела подняться на самую крайнюю высоту? Так вот ты на самом опыте узнаешь, что не только не приобретешь того (чего ты надеялась), но и всего, уже дарованнаго вам, лишишь и себя, и мужа, и оба придете в такое раскаяние, что признаете безполезным (сделанное), а лукавый демон, давший гибельный совет, будет смеяться и торжествовать над вами, как уже павшими и испытавшими подобное ему. Как он, возмечтав о себе более надлежащаго, ниспал из усвоеннаго ему достоинства и низвергнут с неба на землю, тоже самое захотел он сделать и с вами - чрез преступление заповеди подвергнуть вас наказанию смертью и удовлетворить своей зависти, как и премудрый сказал: завистью же диавола смерть вниде в мир (Прем. II, 24). И даде, сказано, мужу своему, и ядоста. И отверзошеся очи обема. Велика безпечность и мужа. Хотя (предлагавшая плод) была и одной с ним природы, и жена его, но ему, как живо помнившему заповедь Божию, нужно было предпочесть ее неуместному желанию жены, не принимать участия в преступлении, для кратковременнаго удовольствия не лишать себя стольких блага и не оскорблять такого Благодетеля, который явил ему столько любви и даровал такую безболезненную и безбедную жизнь. Разве не позволено было тебе в избытке наслаждаться всеми другими плодами райскими? Зачем же и ты не захотел соблюсти такую легкую заповедь? Но ты, конечно, услышал от жены об обещании лукаваго советника тотчас, сам увлекшись надеждою, принял участие с снеди. Поэтому и наказание простирается на обоих вас, и самый опыт научит вас - не верить внушению злого демона более, нежели Богу.

5. И даде мужу своему, и ядоста. И отверзошася очи обема, и разумеша, яко нази беша. Здесь рождается у нас весьма важный вопрос, (решить) который мы еще прежде обещали вашей любви. Справедливо спросит иной, какую силу имело это дерево, что вкушение от него открыло им глаза, и почему оно называется деревом познания добра и зла? Потерпите, если угодно, я хочу несколько поговорить с вами и об этом и научить вашу любовь, что, если мы захотим принимать с разсуждением то, что говорится в божественном Писании, то ни одно слово не покажется нам трудным. Не вкушение от дерева открыло им глаза: они видели и до вкушения. Но так как это вкушение служило выражением преслушания и нарушения данной от Бога заповеди, а за эту вину они лишились потом облекавшей их славы, сделавшись недостойными столь великой чести, то поэтому Писание, следуя своему обыкновению, говорит: ядоста, и отверзошася очи обема, и разумеша, яко нази беша. Лишившись за преступление заповеди высшей благодати, они ощущают и чувственную наготу, чтобы из охватившаго их стыда вполне поняли, в какую бездну низвело их преступление Владычной заповеди. В самом деле, доселе они наслаждались такою свободою, и даже не знали, что были наги (они и не были наги, потому что их лучше всякой одежды покрывала вышняя слава), после же вкушения, т.е. после преступления заповеди, они дошли до такого унижения, что, не перенося стыда, стали уже искать покрывала. Учиненное ими преступление заповеди сняло (с них) ту чудную и необыкновенную одежду, то есть, (одежду) славы и вышняго благоволения, которою они были облечены, и в то же время возбудило в них чувство наготы, и покрыло их невыразимым стыдом. И сшиста, сказано, листвие смоковное, и сотвориста себе препоясания (ст. 7). Подумай, Возлюбленный, с какой высоты в какую глубокую пропасть низвергло их диавольское внушение. Облеченные доселе такою славою, они теперь сшивают листья смоковные и делают себе препоясание. Таков плод диавольскаго обольщения; такова хитрость этого внушения, что оно не только не доставило людям больших благ, но лишило их и тех, которыя они имели. Так как такая причина - вкушение - произвела преслушание, поэтому Писание говорит: и ядоста, и отверзошася очи их, разумея не телесные глаза, но умственное зрение. Так как они преступили заповедь, то (Господь) и дал им почувствовать то, чего прежде, по благоволению, какое Он оказывал им, они не чувствовали. Когда слышишь, что отверзошася очи их, понимай это так, что (Бог) дал им почувствовать наготу и лишение той славы, какою они пользовались до вкушения. А что таков обычай Писания, послушай, как оно говорит и в другом месте. Когда служанка Сарры, убежав от госпожи, блуждала и, повергши отроча под елию единою, издалече ожидала смерти его, (об ней Писание) говорит: отверзе Бог очи Агари (Быт. XXI, 19), не потому, чтобы она дотоле не видела, но потому, что Бог (в это время) возбудил ея ум. Видишь ли, что слово - отверзе относится не к телесным глазам, но к умственному зрению?

Тоже самое можем сказать и касательно другого, возникающаго здесь, вопроса. Говорят: для чего это дерево называется древом познания добра и зла? Многие любители споров дерзают говорить, что Адам после уже вкушения от древа получил способность различать добро и зло. Думать так было бы крайне безумно. Чтобы никто не мог говорить так, для этак мы, предвидя это, недавно столько разсуждали о данной Богом человеку мудрости, доказывая ее наречением имен, какия дал он всем зверям, и птицам, и безсловесным (животным) и тем, что сверх этой высокой мудрости он удостоился еще и пророческаго дара. Как тот, кто дал имена и изрек такое чудное пророчество о жене, мог не знать, что хорошо и что худо? Если мы допустим это (чего да не будет!), то произнесем опять хулу на Создателя. Как Он давал и заповедь тому, кто не знал, что преступление (есть) зло? Это не так; напротив, он ясно знал это. Поэтому изначала (Бог) создал это животное (человека) самовластным: иначе не следовало бы его и наказывать за преступление заповеди, и награждать за ея соблюдение. Что он сделался смертным за преступление, это видно и из самой заповеди, и из последующих событий. Послушай, что сама жена говорила змею: от плода древа, еже посреди рая, рече Бог, да не яств от него, да не умрете. Значит, до вкушения они были безсмертны: иначе Бог, и после вкушения, не навел бы на них смерть в виде наказания.

6. Кто же потерпит тех, которые хотят утверждать, что человек получил познание добра и зла после вкушения от древа, тогда как он и до вкушения был исполнен такой мудрости, и сверх мудрости удостоился еще благодати пророческой? И как можно согласить с разумом то, что козы и овцы, и все безсловесныя знают, какая трава годна им в пищу, какая вредна, от каких нужно особенно воздерживаться, и к каким обращаться, а человек - разумное животное, не знал, что - добро и что - зло? Но вот, скажут, Писание назвало это дерево деревом познания добра и зла. Знаю это и я. Если постараешься узнать особенности божественнаго Писания, то поймешь, почему оно дало этому дереву такое название. Так названо оно не потому, что сообщало такое познание; но так как у него совершилось преступление заповеди и от него потом уже явилось познание греха и стыд, поэтому оно так названо. Божественное Писание имеет обычай по совершившимся событиям называть те места, где эти события случились. Потому божественное Писание назвало это дерево деревом познания добра и зла, что у него должно было совершиться преступление и(ли) соблюдение заповеди. Человеколюбивый Господь, искони и изначала желая вразумить и внушить человеку, что у него есть Создатель и Творец, произведший все видимое и сотворивший его самого, благоволил показать ему Свою власть в этой малой заповеди. Как щедрый владетель, отдавши кому-нибудь для пользования большой и прекрасный дом, берет за это не всю плату, но какую-нибудь малую часть, чтобы и для себя сохранить (право) господства, и того человека заставить хорошо помнить, что он не владелец строения, но пользуется им по доброте и щедрости, так и Господь наш, вверив человеку все видимое и предоставив ему жить в раю и пользоваться в нем всем, чтобы он, мало-по-малу увлекшись мыслью, не счел всего видимаго самобытным и не возмечтал слишком много о своем достоинстве, повелевает ему воздерживаться от одного дерева, а за нарушение этого повеления определяет тяжкое наказание, дабы он знал, что находится под Владыкою и всем прочим пользуется по благости Владыки. Но так как (Адам) по крайней невнимательности, вместе с женою, впал в несчастие чрез преступление данной заповеди и вкушение от древа, то поэтому (Писание) и назвало его деревом познания добра и зла. Не то, чтобы человек дотоле не знал, что добро и что зло; он так не незнал, что и жена, разговаривая с змием, сказала: рече Бог: да не ясте от него, да не умрете; значит, она знала, что смерть будет наказанием, если они преступят заповедь. Но - так как после вкушения от этого дерева они лишились и вышней славы, и почувствовали телесную наготу, поэтому (Писание) назвало его деревом познания добра и зла: у него было, так сказать, упражнение в послушании или непослушании.

Узнали вы, почему (Писание) сказало: отверзошася очи их, и разумеша, яко нази беша. Узнали, почему дерево называется древом познания добра и зла. Подумай же, какой стыд наконец охватил их, когда они, вкусив от древа, преступили заповедь Господню: сшиста листвие смоковное и сотвориста себе препоясания. Смотри, из какой славы в какое унижение низверглись они. Те, которые доселе жили, как земные ангелы, изобретают себе одежду из листьев. Таково зло - грех. Он не только лишает нас вышняго благоволения, но и ввергает в великий стыд и унижение, похищает у нас и те блага, которыми обладаем, отнимает всякое дерзновение. Но чтобы, разсматривая грех, совершенный человеком чрез вкушение от древа и преслушание, не сделать нам все слово печальным, переведем речь, если угодно, от этого древа к другому, к древу креста, и посмотрим, какия бедствия причинило то и какия блага принесло это. Впрочем, бедствия произошли не собственно от древа, но от безпечнаго произволения и презрения, какое (он) показал в отношении к заповеди. То древо ввело смерть, потому что за преслушанием последовала смерть; это даровало безсмертие. То изгнало из рая; это возвело нас на небо. То за одно преступление подвергло Адама такому наказанию; это освободило нас от безчисленных тяжестей греховных и дало нам дерзновение пред Господом нашим. Видите вы разность между древом и древом? Видите злобу диавола, безпечность человека и человеколюбие Владыки? Итак, вооружимся, прошу любовь вашу, этим животворящим древом, силою его умертвим губящия душу страсти, как и апостол Павел говорит: иже Христовы суть, плоть распята со страстьми и похотьми (Гал. V, 24). А это значит: те, которые всецело предали себя Христу, умертвили всякую нечистую похоть, возникающую в теле ко вреду всех сил души. Им подражая, и мы сделаем свои члены бездейственными для утверждения в нас владычества диавола, чтобы нам и в настоящей жизни спокойно переплыть это бурное и опасное море, и, вошедши в тихую пристань человеколюбия Божия, получить блага, обещанныя любящим Его, во Христе Иисусе Господе нашем, Которому слава, со Отцем и Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.