Святитель Феофан Затворник

ТОЛКОВАНИЕ НА КНИГУ СВ. ЕРМЫ

 

Как разнообразны пути, ко­­то­­­рыми ведет Гос­подь пре­данные Ему ду­ши к пре­до­пре­де­лен­­ному Им в хри­с­ти­­ан­­ст­ве совер­­шен­ству! Од­­ного ведет Он скор­­­­­­­бя­ми, дру­го­­­го бл­­а­­­­­­годенствием; ино­го внешним пи­­­­са­­­­­­­ни­ем, а ино­­го внут­рен­ни­ми вну­­­шениями; то­го ви­ди­мо, а се­­­го сокро­­­вен­но. На эту мысль рас­скажу вам, что бы­ло со свя­тым Ермою, му­­­­­жем Апо­­столь­­­ским. Вы уви­­­ди­те, как мно­­­­­­го­­­­по­­­пе­­­­­­­чи­тель­­­на и многоизобре­та­тельна ру­­­­­­­­ко­­во­­­дя­щая нас ко спа­сению лю­бовь Бо­­­жия, а вмес­­те и се­­бе возь­мете нема­ло уро­­ков к вер­ному суж­­дению о том, так ли те­че­те вы, как следует тещи.

 

1

 

Ерма жил во времена Апостолов в Риме. Он был из­­вес­тен апостолу Павлу и похва­ля­ется им в по­­­слании к Рим­ля­нам (гл. 16, 14) в числе лучших хрис­тиан Римс­ких. Отли­чи­тельное свойство его души со­­став­­ляли пре­искрен­няя простота веры и бес­преко­словная по­кор­ность внушениям Божиим. Си и ка­­­чества сердца при­­­влек­ли на не­го особенное Божие благо­во­ле­ние, и Гос­подь удостоил его особенных видений и от­­кро­­вений, из ко­торых слагается вся жизнь его. Так как си и див­ные зна­­­­­­­ме­­­ния Божии, назида­­тель­ные са­ми по себе, со­­­про­вож­да­лись и на­зи­­­датель­ны­ми толко­ваниями, то Ер­ма по­лучил по­­­­ве­­ление опи­сать все, что ему было от­кры­то, на поль­зу всей святой Церк­ви Бо­­­жией. Ер­ма испол­нил повеление и соста­вил книгу, ко­то­рую на­име­новал „Пас­ты­рем“ и кото­рая в первые вре­ме­­на чи­­­та­лась в церк­­вах наряду с Апостольскими пи­саниями.

Я намерен рассказать вам кратко все содер­жание сей кни­ги. Она состоит из трех частей. В первой поме­ще­­ны ви­де­ния, во второй заповеди, в третьей прит­чи. Нач­­нем с виде­ний.

Видений сих было четыре: первое касалось пре­­­­иму­щест­венно лица Ермы; второе - более его се­мей­ства; тре­тье - внут­рен­него устроения Церкви Бо­жией; чет­вер­тое - внеш­ней судьбы сей Церкви и всех спасаю­щихся.

Вот как изображает св. Ерма первое свое видение. «В юных летах, говорит он, я знал одну красивую де­­­ви­цу, ко­торую и любил, как сестру. Встретив ее од­нажды, когда уже был отцом се­мей­ства, я поду­мал, как бы я был счаст­лив, если б имел такую жену, – жену такую пре­крас­ную и таким благонравием укра­шенную. Даль­­­­ше этого, при сей встре­че, мысль моя не про­стиралась. Но вот что бы­ло по­том! Спустя не­сколько времени я гу­лял в уеди­нен­ном месте и в мыслях своих пере­би­рал дела Божии, уди­вля­ясь красоте и величию их. Там я за­снул, – и вижу во сне: вот взял меня дух и по­нес направо. По тому месту, где он меня нес, нельзя бы­ло ид­ти: все утесы да вода. Про­нес­шись чрез них, я очутился на ровной долине и, пад­ши на ко­­лена, на­чал мо­литься Бо­гу в сер­дечном со­кру­ше­нии о гре­­хах своих. И вот, во время мо­литвы моей, вдруг отверзлись небеса, и я увидел там деву, ко­то­рую лю­­бил, как сестру. Она ме­ня приветствовала. При­вет­ствовал и я ее и по­­том спро­сил, как и за­чем она там. Она от­вечала: „Ме­ня пред­ставили сюда, чтоб обли­­чить пред Господом гре­хи твои. Бог Все­дер­житель, всесильный Творец неба и зем­­ли, гне­­­вается на те­бя за то, что ты согрешил про­тив ме­ня“. Ког­да же и где сказал я тебе какое не­при­стойное слово? – в смущении спросил я. Не всегда ли я чтил тебя в серд­це своем, как родную сестру?! Она сказала на это: „При­смотрись: худое по­мы­шление вошло в сердце твое. Раз­­ве не знаешь, что это грех. О! Грех, да еще какой боль­шой! Ве­дай, что кто име­ет благие помышления и хо­дит право пред Бо­гом, к тому благоволит Бог; а кто дер­жит сквер­ные помыслы в сердце своем, тот при­вле­­кает смерть и осуж­де­­­ние. Таковы особенно те, кои ра­бо­та­ют по­хотям пло­ти, лю­бят утехи ми­­­ра, величаются бо­гат­ством, не ищут благ веч­­ных и не уповают на Господа. Что же касается до тебя, то скажу тебе в уте­­ше­нье: молись, и Бог уврачует немощи сердца твоего“.

Когда она кончила эту речь, небо заключи­лось. Я остал­­­­­­ся один, в скорби и страхе, говоря в себе са­мом: ес­ли это вме­нено мне в грех, то как мне спас­тись? или как уми­­лос­тивить Бога за другие мои грехи великие, ко­им нет числа? Когда я занят был такими мыс­лями, предо мною по­­­­казалась кафедра большая, по­кры­тая белою, как снег, материею. Вот приш­ла бла­го­лепная Cта­рица, оде­тая в блес­тя­щую одежду, с кни­­гою в ­руке, и села. Она сде­­лала мне приветствие, и я от­вечал ей тем же, со сле­за­ми на глазах. Она спро­сила меня: „От­чего ты пе­ча­лен, Ер­ма, ты, лице кото­ро­го всегда выра­жа­ло спо­кой­ст­вие, кро­тость и внутреннее весели е сердца?“ – Од­на до­б­рая и благочестивая дева, – от­вечал я, – огорчила ме­ня упре­ком, буд­­то я согре­шил против нее. – „Господь да со­­хра­­нит ра­­бов Сво­­их от сего зла, – сказала она. – Но смот­­ри, не до­­пус­­тил ли ты в самом деле нечистых мыс­лей в серд­це твоем в отношении к ней? Таки я мыс­ли не до­лж­­ны иметь места в сердце раба Божия, он не до­л­жен не только де­лать, но и желать худого и помыш­лять о нем. За это гневается Господь на всякого, и осо­бен­но будет гне­­­ваться на тебя, Ер­ма, ко­торый строго воз­­дер­жи­вался от всего по­роч­ного и всегда отличался прос­­то­тою нрава и не­­вин­ностью серд­­ца. Но утешься. Я могу те­­бя уве­­рить, что Гос­подь гне­ва­ется на тебя не столько из-за тебя са­мо­го, сколько из-за детей твоих, кои ­тя­ж­­­­ко гре­шат про­­тив Него и про­тив родителей сво­их. Ты слиш­ком много лю­бишь детей сво­их, потому по­бла­жа­ешь им и до­пус­ка­ешь их делать неправды. Вот за это Гос­­подь и гне­ва­ется на тебя. Но Он готов увра­че­вать нравст­венные раны до­­ма твоего. Ему жаль те­бя. Му­жай­ся же! Возьми в руки се­мейст­во свое, каж­дый день то­­л­­куй де­тям своим слово Божие, и не про­­­­пу­скай об­ли­чать ху­дые дела их. Ибо Гос­подь зна­­ет, что они во всем по­ка­ются от всего серд­­­­ца свое­го. Те­бя же за это Он запи­шет в кни­ге жизни“.

Окончив слова сии, она спросила меня: „Хо­чешь ли по­­­­­слу­шать? Я почитаю“. – С удо­­вольс­т­ви­­ем, – отве­чал я. „Слу­шай же“. И, раз­огнув книгу, она начала чи­тать в ней о ве­щах таких изу­ми­тельных и ужасаю­­щих, что я не мог удер­­жать их в памяти. То бы­ли слова страш­ные, ко­торых не может стерпеть ухо смертного чело­ве­ка. Толь­­ко по­следние сло­ва оста­лись в го­лове моей, имен­но сле­дующие: „Вот Бог Са­ваоф, – чи­тала она, – Ко­то­рый все­могуществом Своим со­­тво­рил мир, и муд­ростью Сво­ею украсил всю тварь, Ко­то­рый глаголом силы Сво­ей утвер­­дил не­бе­са, и землю ос­новал на водах, Кото­рый устро­­ил на земле святую Церковь и бла­го­словил ее, – вот Он пре­ложил не­беса и горы, холмы и моря, и все на­пол­нил избранными Свои­ми, чтоб над ними оправ­­­­дать все ве­лики я обетования Свои за то, что, при­няв пол­ною ве­рою закон Бо­жий, они с великою ра­дос­тью ис­пол­­няют его“. Тем окон­чилось чтение. Старица встала.

Вот подошли четыре юноши, подняли кафедру ее и по­­­­­несли на восток. Между тем она по­дозвала меня к се­­­­­бе и, кос­нув­шись груди моей, спросила: „Нравится ли те­­­бе то, что я чи­та­ла?“ Я отвечал: „Последние слова мне нра­­­­вятся, а пер­вые жес­токи“. „Сии последние, – ска­за­ла она, – от­но­­сятся к пра­вед­ным, а первые направ­ле­ны про­­­тив от­ступников и невер­ных“. Еще она го­во­рила, как по­­до­шли два человека, подняли ее на раме­на свои и по­нес­ли далее к востоку, куда по­несена и ка­­федра. Уда­ля­ясь, она ска­зала мне с веселым видом: „Му­­жай­­­ся, Ер­ма, и да кре­­­­­пится сердце твое“».

Вот содержание первого видения. Передам вам ко­ротко и второе, теперь же, потому что оно тесно свя­за­­но с пер­вым и служит его продолжением.

«На следующий год, – говорит Ерма, – явилась мне опять та же старица, но уже не седящею, а ходящею и чи­таю­щею какие-то памятные записки. Увидав меня, она по­да­ла их мне и велела спи­сать. Я писал буква за бук­вой, не умея со­став­­лять слогов. Когда же все списал, кто-то не­­ви­димый взял книгу из рук моих и унес. После сего Ерма пят­над­цать дней по­стился и много мо­лился, и ему открыто было со­дер­жание списанного. То были грехи его де­тей и жены, которая бы­­ла злоречива. Ему велено бы­ло исправить их и обе­­ща­но, что жена его сделается ему, на­конец, сестрою, то есть, что они станут жить в воз­­дер­жании, чего Ерме край­не желалось. Все это ему бы­ло от­крыто во сне од­ним пре­крас­ным юно­шею, который спро­сил его в кон­це: „Кто, ду­маешь ты, эта ста­­ри­ца, от которой по­лу­чил ты си и за­писки?“ – Это Си­вил­­ла, – отвечал Ерма... „Ошибаешься, – ска­зал юноша, – Это святая Цер­ковь“. – „Отчего же она та­кая старая?“ – спро­­­сил Ер­ма. „Оттого, – отвечал тот, – что она от ве­ка бы­­ла в мысли Божией и что она старее мира, который и со­тво­рен собствен­но для нее“».

Потом Ерма видел еще видение в своем доме. Та же ста­рица, явясь ему, обещала открыть еще мно­гое и ве­­лела по­том записать все и сооб­щить Кли­менту, епис­­копу Римскому, чтоб он разослал списки в под­ве­­до­мые ему епархии, и Грап­те, диако­ниссе, чтоб она пе­ре­дала то вдови­цам и сиро­там; самому же Ерме веле­ла дать знать о всем свя­щен­ни­кам Римским. Вот со­­дер­жание вто­рого виде­ния.

Ограничусь ныне этим, прося вас при­по­м­нить все и из все­го самим вывести урок для себя. Видите, как стро­го взыс­ки­вается не за дела только, но и за помыш­ле­ния, и блюдитесь чис­то иметь сердце пред очами Божиими. Видите, что не за свои только грехи надо будет отвечать, но и за грехи других, о ко­торых по­пе­чение вверено нам, и попекитесь всех всяко спа­сать: ро­ди­­тели детей, на­чаль­ники подчиненных, пастыри па­со­­мых, учители уче­ни­ков. Видите, что ни одно дело, ни одно по­мышление на­­ше не пропадает, – все записывается. Но за­пи­сывается не на зло нам, а на то, чтоб отсюда по­дать нам по­вод к рас­кая­­­нию, – и попекитесь слезами смыть запись сию и убе­лить хар­тию жизни. Видите, что ожи­дает избранных! –Му­жайтесь же и с радостью теките по пути, на который всту­пи­ли вы с верою. Види­те, как страшна участь не­ве­ров и грешников, что опи­сани я оной не может снести ухо че­ло­ве­чес­кое; укло­ни­тесь же от неверия и греха, умерт­­­­­­­­ви­­те уды ва­ша, яже на земли, – блуд, не­чистоту, страсть, по­хоть злую, ли­­хо­­имание, гнев, ярость, злобу, ху­­­­­ле­­ние и сра­мословие, их же ра­ди грядет гнев Божий на сыны про­тивления, как слышали вы в нынешнем Апостоле (Кол. 3, 4‑11). Аминь.

 

2

 

Продолжим нашу беседу по руководству свя­то­го Ер­­­­мы, му­жа Апостольского. Вы слы­­шали описа­­­­­ние двух ви­дений св. Ер­­мы, которые каса­лись пре­иму­щест­венно его са­­мого и его се­мейства; другие два ви­дения ка­саются внут­реннего строения св. Божией Церкви и внеш­ней ее учас­ти, в кото­рых, одна­ко ж, всякий мо­жет легко увидеть и се­бя са­мо­го, в свое на­зи­дание и исправ­ле­ние. Потрудитесь же ура­зу­меть и сии ви­дения.

Видение третье. Во втором видении, если по­мни­­те, бла­­­го­лепная старица, между прочим, обе­ща­ла Ерме от­крыть еще мно­гое. Ерма после того дол­го постился и мо­лил Гос­пода ис­полнить обе­щание, слышанное из уст ста­ри­цы. В одну ночь явилась ему си я старица и ска­зала: „При­ди в пол­день в та­кое-то уединенное мес­то в поле, – и там получишь проси­мое”. Ерма в свое время явил­ся в ука­зан­ное место и уви­дел там скамью, покрытую бе­лым по­лот­ном льняным. Увидев это в уеди­нен­ном мес­те, он пришел в та­кой страх, что волосы у не­го вста­ли ды­бом на голо­ве. Но скоро ободрился и, пад­ши на ко­лена, на­чал мо­лить­ся Богу, испо­ве­дуя грехи свои. Тог­да пришла Старица с шестью юношами, ви­­ден­ными уже, и, кос­нув­шись его сзади, сказала ему: „Пере­стань так дол­­го мо­­лить­ся о гре­хах твоих. Мо­лись теперь о пра­­вед­нос­ти, чтоб и се­мейство твое соделалось причастным ее“. По­том ве­ле­­ла ему встать, взяла его за руку и подвела к скамье. Юно­­шам сказала она: „Ступайте, – стройте“, а Ерму при­­­гласила сесть. Ерма хотел сесть по пра­вую ее сто­рону; но Ста­рица дала знак, чтоб он пе­ре­шел на ле­вую, говоря: „Пра­вая определена для тех, кои страдали за имя Божие. Тебе мно­го еще надо тру­­диться, чтоб удо­­с­тоиться сесть с ними; у те­бя мно­го недостатков“. По­том она показала ему великую башню, которую строили над водами из блес­тящих четве­ро­угольных камней.

Прошу обратить внимание на построение сей башни: в нем сущность сего видения. План башни был четве­ро­­угольный. Строили ее шесть юношей, многие тысячи дру­гих людей но­сили кам­ни. Кто извлекал си и камни из глубины вод, кто брал на земле и, принося, по­да­вал тем шес­ти юношам. Кам­ни, извлекаемые из глу­бины вод, были совершенно оте­саны, так что их оста­­ва­лось толь­­ко класть. Они так хорошо соеди­нялись с другими, что в месте соединения не видно бы­ло и руб­цов, и баш­ня казалась состав­лен­­ною из одного камня. Что касается до кам­ней, приносимых с земли, то меж­­ду ними были та­­­ки е, которые юноши употребляли на строе­­ние, и были та­кие, ко­торые они отбрасывали и раз­би­­вали. Во­круг башни вид­­нелось много негожих кам­ней, по­­тому что одни были не­­­ровны, другие с тре­щи­на­ми, третьи белы, но круглы, так что не было возмож­нос­ти при­ладить их при по­строй­ке. Неко­торые из не­гожих кам­ней были бросаемы да­­­леко от башни и па­­дали к до­роге, где, однако ж, не останавливались, но ка­тились далее в пустыню, другие па­­дали в огонь и го­рели, третьи падали близ воды, но не мог­ли скатиться в нее, какие усилия, по-­­видимому, ни упо­требляли на то.

Изумляясь всему происходившему, Ерма про­­сил ста­ри­­цу объяснить ему, что значит все им виденное. Ста­ри­ца сказала: „Башня, которую ты видишь устроя­е­мою, это – я сама, то есть Церковь. Ее строят над во­дою по­­­то­­­му, что вы спасаетесь во­дою с призыванием име­ни Пре­слав­ные Тро­и­цы (этим она указывала на крещение). Шесть юно­­шей, строящих башню, суть шесть Ангелов Бо­жиих, ко­­им Он дал власть над всеми тва­­рями. И те, что при­носят камни, суть тоже Анге­лы Бо­жии, но пер­­­­вые выше их. Когда здание бу­дет окончено, они все вмес­те соста­вят ­празд­­­­­­­не­ство пред Бо­гом и просла­вят Бога.

Послушай теперь, что значат камни. Кам­ни белые четвероугольные, которые хорошо ук­ла­ды­ва­ются при по­строй­ке, суть Апостолы, епи­с­копы, учители, свя­щенники и диаконы, жи­вые ли то, или умершие уже, которые ис­пол­­ня­ли и испол­ня­ют свой долг со всею свя­тостью и с не­усып­ною по­пе­чи­тель­ностью об из­бранных Божиих, тща­­тельно сохраняя мир и со­гласие между со­бою. Кам­ни, из­вле­­каемые из глубины вод и как бы слива­ю­щиеся с зда­нием при кладке суть те из умер­­ших, кои страдали за имя Господне. Кам­ни, при­носимые с земли и упо­треб­ляемые в зда­ние, суть новообращенные вер­­ные. Из от­­­­­­­бра­­­сы­ва­е­мых кам­­ней те, кои падают под­ле ба­ш­­­­ни, оз­на­­­чают со­гре­шаю­щих по кре­щении, чувст­­вую­щих, одна­­ко ж, сокру­шение и гото­вых при­нес­ти по­кая­ние. Ес­ли они покаются, пока строе­­­­ние про­дол­жает­ся, они могут быть употреб­лены на по­стройку; но ког­да по­строение завер­шит­ся, однаж­ды навсегда, они уже не най­дут там се­бе места.

Камни, кои, разбивши, далеко бро­­­­са­ют от башни, суть лю­ди злые, принявшие ве­­ру притворно, не изме­нив­ши ничего из пре­жних нравов своих. Такие не могут быть употреб­лены на постройку, и им нет спа­сения. Что касается до других не­го­жих камней, то неровные озна­чают тех, кои познали ис­тину, но не пре­были ей вер­ными и не озаботились вой­ти в един дух со все­ми святыми. Растреснутые означают тех, кои пи­тают раз­дор в сердце своем и мир име­ют с дру­ги­ми толь­ко по видимости. Камни, слишком ма­лые, суть те, кои приняли веру, но удержали боль­шую часть своих преж­них поро­ков. Кам­ни белые и круг­лые суть бо­га­чи, остав­шие­ся при­страстными к бо­гатст­ву и по принятии ве­ры. Когда на­ста­нет гонение, они из -за своего бо­гатс­тва от­рекутся от Гос­по­да. Они мо­гут го­диться в постройку не иначе, как когда бу­дут отсечены их при­страсти я, подобно тому, как у круг­лых камней надо об­сечь бока, чтоб они годи­лись в здание. По себе са­мо­му посуди, Ер­ма, – прибавила Старица, – когда ты был богат, ты был не­гож, а те­перь ты способен к жиз­­ни. Ты ведь из числа этих камней!

Послушай, что значат и остальные камни. Кам­ни, от­­бра­сы­ваемые далеко от башни, катя­щиеся к дороге и от­ту­да в пустыню, суть те, кои уве­ровали, но, по свое­­му суе­мудрию, уклонились от первого пути и устре­ми­лись не зная куда, меч­тая там найти путь лучший, они блуж­­да­ют, бед­ные, не находя се­бе покоя. Камни, па­даю­­щие в огонь, суть те, кои навсегда от­пали от прис­но живого Бо­га. Они так преданы порокам и страс­­тям, что им и на мысль не приходит принести ког­да-ли­бо покаяние. Это го­товая уже пища огня геенского. Камни, па­дающие близ воды и не мо­гу­щие ска­­тить­ся в нее, суть те, кои, слы­ша слово Божие, жела­ют креще­ния; но когда потом подумают о свя­тости, требуемой ве­рою, тотчас воз­вра­ща­ют­ся вспять и падают в преж­­ни я страсти“. Так Цер­ковь объяс­нила Ерме ви­де­ние башни.

Потом она показала ему еще семь жен, ок­­­­­ру­­жав­ших сие зда­ние. Первая была вера, за нею ее дщерь – воз­­дер­жа­ние, да­лее следовали одни за другими – прос­то­та, не­вин­ность, кро­тость, строгая во всем ис­прав­ность и лю­бовь. Из них каж­дая есть дщерь пре­ды­дущей: просто­та – дщерь воз­дер­жания, невин­ность – дщерь простоты и так далее. Они под­дер­жи­вали баш­ню и открывали в нее вход тем, кои слу­жи­ли им са­­­­мим, тем, то есть, кои от­личались сими добро­де­те­ля­ми.

Ерме очень желалось знать, почему Церковь являлась ему в трех различных видах: в пер­вый раз очень ста­­рою и се­дя­щею в креслах; во второй – лицом мо­ло­­­дою, но со ста­рою ко­жею и с волосами старицы, го­во­­ря­щею стоя, с боль­шею приветливостью, чем в первый раз; в третий – со­всем молодою и пре­крас­ною, толь­­­ко волосы у нее были во­ло­сы ста­ри­цы; она си­де­ла на ска­­мейке с видом улы­баю­щимся. Же­лая знать, по­чему все сие так, Ерма опять предался пос­ту и мо­­лит­ве, – и вот ночью явился ему юноша и ска­зал: „Слу­­шай; я объяс­­ню тебе, почему все это так. Сна­ча­ла Цер­ковь яви­лась те­бе Старицею, седящею в крес­лах, чтоб по­ка­зать сла­­бость и разленение духа твоего, когда по причине не­удач в жи­тей­ских делах ты предава­лся унынию и беспечной лености, как во дни отживаю­щей ста­ро­сти, вместо то­го, чтоб с полною ве­рою пре­дать себя в руки Про­ви­дения. Но после того, как ты слы­­шал откровение, которого Бог тебя удостоил, твой дух по­мо­лодел, вера ожила, и си­лы воскресли. Ты походил на стар­ца, который, услышав о да­ровании ему сына или дочери, вста­ет с радостью, стоит бод­ро и дейст­вует с силою. Вот что озна­чает второе со­стоя­­ние, в котором ты видел сию женщину более юною и стоя­щею на ногах. В третий раз она явилась те­бе еще с бо­лее свежими силами и еще более приветливою, чтоб по­казать, что дух твой со­в­сем обновился виде­ни­ем баш­ни и прия­тием дру­гих благ, от Бога тебе да­­ро­­­ванных. Утвер­ж­ден­­ная на четырех ногах скамья, на которой она си­дела, озна­чает проч­ность сего со­стоя­ния“. Та­ково было третье видение, виденное Ер­мою, ви­­дение самое большое и нази­да­тельное.

Видение четвертое было немногосложно. Его видел Ер­ма спустя три недели после третьего. Шел он ку­да-то по­лем с чувством сердеч­ного сокрушения, мо­лясь о себе и о всех рабах Божиих, да святится во всех имя Божие. Идет он так и слышит глас свы­ше: „Не бойся, Ер­ма!“ – „Чего боять­ся мне, – поду­мал он, – после та­ких видений див­ных “. Но, сде­лав несколько шагов вперед, он увидел, что под­­ни­мается пыль к небу, – все выше и выше, в рас­­стоя­нии от него, может быть, на двадцать шагов. Луч со­лн­ца дал ему увидеть в пыли сей огромное жи­­вотное, похожее на ки­та, футов со сто вышиною, ко­торое из пасти своей изры­га­ло огонь. Ерма на­чал плакать и просить Бога избавить его от беды; но вспом­нив сказанное ему перед тем: „Не бой­ся“, вооду­ше­вился и пошел смело по до­роге к зве­рю. А тот ша­гал так, что одним ударом мог бы истребить це­­лый город; но когда Ерма при­близился, он растя­нул­ся по зем­ле, высунув то­ль­ко язык, и не шевель­нулся, пока Ерма ми­­новал его совсем. Сделав после сего около три­­дцати ша­гов вперед, Ерма встретил деву, буд­то только вышед­шую из комнаты, всю в бе­лом, исключая обуви. На ней была митра, и блестящие во­ло­сы покрывали весь ее стан. – Ер­ма узнал в ней Цер­ковь и обрадовался. По­дошедши, она ска­­зала: „Толь­ко вера твоя спасла тебя от зверя. Гос­подь Ан­ге­ла Своего послал, и он заключил уста зве­рю, чтоб он не по­жрал тебя. Зверь сей озна­чает близкое гоне­ние. Поди, воз­вести о сем избранных, да мужаются, и да крепится серд­це их в уповании на Бога“. Тем кон­чи­лось видение.

Вот и все четыре видения, виденные Ер­мою. Все они назидательны, но всех обильнее нази­данием третье ви­дение – строе­ние башни, то есть Церкви. Всмотритесь в него вни­ма­тельнее! Все мы, христиане, предназначены вой­ти в со­став те­ла Церкви. Войдем ли? Даруй, Госпо­­ди!.. Но для сего поза­бо­тимся явить себя по­хо­жими на кам­ни белые и четверо­угольные – по­­­­­ли­рованные, то есть позаботимся хранить Свя­тую ве­ру убеляющую, внед­рить в сердце строй­ное сочетание доб­ро­­де­телей чис­тых и совер­шен­ных, и да не будет между нами кам­­ней не­­обтесанных, ни рас­ко­ло­тых, ни круглых и ни­каких дру­гих, негожих в постройку. Аминь.

 

3

 

Что слышали вы доселе из писаний св. Ер­­мы, это еще не все, что я намерен был пере­дать вам и что мо­жет быть для вас при­годным в труде над благо­на­стро­е­ни­ем сердец ваших. По­слу­шайте и еще. Ду­маю, что слово Апо­столь­ского мужа бу­дет убе­дительнее для вас нашего не­мощного раз­­­глагольствия. По­тому не хочу от­стать от не­го, пока не доведу до конца. После ви­­де­­ний, из­­вестных уже вам, сле­дуют у св. Ермы заповеди, со­ставляющие пред­­­мет второй книги его „Пастыря“. К из­ложе­нию их он при­сту­пает так: „Молился я, – говорит он, – у се­бя до­­ма и сел потом на ложе свое. Вот вижу, входит муж, видом своим вну­шавший ува­жение, в одеж­де пастушеской. На нем накинут был бе­лый плащ, ко­томка ви­села за плечами его, и пал­­ка была в руках у него. Он приветст­во­вал меня, при­ветствовал и я его. Затем он сел подле меня и ска­зал: „Я пос­лан к тебе, чтоб пре­быть с тобою все ос­таль­ное время жизни тво­ей“. Когда он сказал это, мне подумалось, что он искушает меня, и я спро­­­сил его: Кто же ты, ибо того, ко­му я вве­рен, я хо­рошо знаю.“– „Так ты меня не узна­ешь?“– спро­­сил он. – „Нет, от­ве­чал я.“ – „Я и есть тот Пас­тырь, кото­ро­му ты вверен,“ – ска­зал он. С сим словом он из­ме­нил­­­ся в ли­це, и я узнал в нем моего Хра­нителя. Мне ста­­ло стыд­но, страх и скорбь на­чали тревожить ме­ня, но он успо­коил меня, говоря: „Не бойся. Я послан и еще ука­­зать те­­­бе все, чем можешь ты спасти ду­шу свою. Вы­­слу­шай вни­ма­тель­но и запиши все для памяти, чтоб, пе­ре­чи­­тывая то время от вре­мени, ты осве­жал мысли свои тем и укреплял шаткую волю твою. Если от чис­­­то­­го серд­­ца бу­дешь со­хранять все, открыва­емое те­бе, то по­лу­чишь от Господа все блага, ка­кие обе­товал Он вер­­ным Своим. Если же, выслушав мои на­став­ления, ты не только не ис­пра­вишься, а напротив, ста­­нешь при­ла­гать гре­хи ко гре­­хам, то беду за бе­дою пошлет на те­бя Гос­подь, пока не сокрушит или сердца твоего, или кос­­тей тво­их “. Ска­зав си е, Пастырь мой, Ангел по­кая­ния, предложил мне две­надцать запо­ве­дей в сле­дую­щем по­рядке.

1. Веруй во единого Бога, в Троице по­кла­няемого, Твор­ца неба и земли, видимым же всем и невиди­мым, Ко­­то­рый из ничего воз­звал к бытию все тва­ри и да­ро­вал им столь­­ко со­вер­шенств, сколько каждая из них вмес­тить мо­жет.

2. Живи в простоте и непорочности, не вре­ди ближ­не­­му да­же словом, напротив, помо­гай всем в нуж­дах их, не разбирая, кто просит и кому даешь.

3. Слово гнило да не исходит из уст тво­их: люби ис­ти­ну и убегай лжи.

4. Как зеницу ока храни супружескую вер­ность, ибо это непреложный закон Творца, – быть чистым и не­по­­роч­ным пред лицом Его или в девстве или в чест­но хранимом супру­­жест­ве. Женился, – не ищи раз­решения, или другой же­ны; по­­­ло­­жил быть в девст­ве, – не ищи же­ны. То ­же, ко­г­да умрет муж или жена, пережившая по­ло­­вина не грешит, ког­да всту­пает во вто­­рой брак; но боль­шей сподобляется чес­ти от Бо­га, когда ре­шается хра­нить вдовство в чисто­те и не­по­роч­ности.

„При сих словах, – говорит Ерма, – я спро­сил его: „Что же делать тому, кто согрешит ?“ – „Каять­ся,“ – от­ве­чал мне Ангел ‑Пастырь. Го­ворю ему: „Я слы­шал, что кро­­­ме кре­щения нет другого по­­кая­ния, что, погружаясь в во­­ды па­­ки­бытия, мы получаем от­пущение всех грехов и ни­­как не должны уже после того грешить. Ан­гел от­вечал мне: „Крещение не на­зы­вается по­каянием. По­кая­­­ние Бог уста­­­­новил для тех, кои, бу­дучи чрез кре­щение при­званы в чис­ло ве­­рую­щих, падают потом в грехи по коз­ням диа­во­ла. Бог ми­лостивый приемлет покаяние та­ко­­вых; но на­до знать, что частое паде­ние в грех, ис­прав­ляе­мое да­же час­тым по­­каянием, де­лает подозри­тель­­ным самое покая­ние; и мож­но, на­ко­нец, упасть так, что после того падения не бу­­дет воз­­мож­­ности встать сно­ва и начать жить для Бога. Сего да стра­шится вся­кий, лег­ко­­­мы­с­лен­но смотрящий на гре­хи“. Ска­зав сие, Пастырь на­­чал снова про­должать ука­­­­­за­ние спаси­тель­ных для нас запове­дей Божиих.

5. Идя путем заповедей, не можешь ми­но­вать пре­пятствий и трудов. Мужайся, и да кре­пится серд­це твое; терпи в де­лании добрых дел и пе­ренесении всех на пути сем не­прият­ностей.

6. Помни, что при каждом человеке есть два ан­ге­ла: доб­рый и злой. Один влечет его к де­лам доб­рым, а другой к грехам и порокам. Внимай же себе, и к пер­во­му скло­няйся, а вто­рого отревай, по внутрен­ним по­мыс­лам сердца до­гадываясь, какой из них да­ет тебе в ту пору уроки и хо­чет властвовать над тобою.

7. Единого Бога – Творца и Промыслителя и Спаси­те­­ля твое­го бойся, и пустою страшливостью темных сил не уни­жай своей детской Ему пре­данности и своего крепкого на Него упования.

8. Попекись явить себя ревностным испол­ни­телем всех без исключения заповедей Бо­жиих и тща­тель­ным твор­цем всех дел, какие Ан­гел внушит серд­цу твое­му, или укажет со­четание обстоятельств жизни твоей, – и будешь сын в до­му Божием, а не раб.

9. Молись, преутруждай себя в молитве, не­пре­станно молись, чтоб всякий раз, как нужно, свыше схо­дила на тебя си­ла – творить добро, и помощь – укло­няться от зла. Молитва делает земнородного небожи­те­лем, и одевает его не­бесною чистотою и святостью.

10. Бегай ложных пророков-гадателей и волхвов, чрез ко­их враг губит рабов Бо­жиих. Слабые в вере обра­ща­ются к этим обманщикам, а они, отве­чая им по желанию серд­ца их, наполняют головы их мечта­тель­ными на­деж­да­ми. Тут же, к капле истины при­­ме­ши­­вая море лжи, они оболь­щают их и снова увле­кают к язычеству. Кто искрен­но верует и пре­дал себя Богу, тот не пойдет к ним, – такой не­ба ищет, а гадают обыч­но об одном земном.

11. Учительницею, единственною учительни­цею, да бу­дет те­бе Церковь Бога жива – столп и утверждение ис­ти­­­­ны. В ней свет непреложно-истинного ведения. Вне ее мрак и тьма, где князь мира поставил учи­тельскую ка­­­фед­­ру свою и ослеп­ляет разумы вни­мающих ему и не хо­­тя­щих слушать голоса Церк­ви, ради то­го, что они светские.

Вот тебе проба: что разногласит с уче­ни­ем Церк­ви, то есть голос отца лжи. – Внимай и блюди себя чистым от се­го падения. Вот и еще приз­нак: слово истины водворяет глу­бо­кий мир, по­кой и сладость в ве­рую­щем сердце; слово же лжи­­вых воз­ды­мает мечты и со­мнения и, как соленая вода, раз­­жи­га­ет жажду знания, за­пирая ум как пленника в не­опре­деленной мрачной пус­тыне.

12. Без ближайших руководителей нельзя прожить свя­то на земле. Ты найдешь их в Церк­ви, где Дух Свя­­тый по­ставляет их пасти стадо Христово. Умоли Гос­пода даровать те­бе благо­потребного. В час нуж­ный, и без спроса твоего, он изречет тебе утеши­тельное слово. Дух Бо­жий научит его, что подобает ска­зать тебе, и ты услышишь от него, что хо­чет от те­­бя Бог. Бе­регись, од­нако ж, и здесь духов лест­­чих. Сми­рение и тихость украшают истинного руково­ди­­те­ля. Где же помпа в сло­ве и жизни, там лесть. Вни­май сему и спасешься.

„Вот все двенадцать заповедей, которые дал мне Ан­­гел -Пас­тырь, – заключает Ерма. – Вы­слу­шав их, я ска­зал ему: пре­красные правила, но есть ли человек, ко­то­рый мог бы испол­нить их, как следует?“ На это Ан­гел отвечал мне: „При­­ми их сердцем в прос­тоте, без размышления, и не встре­тишь в исполнении их никакого затруднения. Но коль ско­ро станешь разлагать в уме сво­ем, можно ли и как можно выполнить то и дру­гое и нель­зя ли как‑нибудь высвободиться из-под се­го ига, под­крадется враг, вло­жит расслабление в серд­це твое и сде­лает тебя неспособным ни к какому доб­ру. Но что мно­го говорить! Знай, что если не испол­нишь чего, нет т­е­­бе спасения, нет спасения ни тебе, ни детям твоим, ни се­мейству твоему“. Сказав сие, Ан­гел изменился в ли­це сво­ем и сделался столь страш­ным, что я не знаю, есть ли кто, кто бы в состоянии был снести взор его в сию минуту. Я испу­гал­ся. Ангел, видя мое смущение, начал го­ворить кротко ко мне, с лицом способным раз­­лить отраду в сердце: „Как это дума­ешь и гово­ришь ты? Забыл разве ты всемогущество Бо­жие? Возможно ли, чтоб Тот, Кто все покорил под но­ги твои, не дал те­бе сил исполнять заповеди Его? Знай же, что кто имеет всегда Бога в серд­це своем, тот легко исполнит за­­­по­ве­ди сии. Кто же имеет Его только на конце языка свое­го, тот падет под тяжестью их, считая их невыпол­ни­мы­ми“. Я за­­метил на это: „Кто не просит у Бога сил, чтоб исполнять св. заповеди Его? Но враг силен: он ис­ку­шает рабов Бо­жи­­их и держит их в своей власти“. – „Нет, – отве­чал на это мне Ангел, – враг не име­ет никакой влас­ти над ра­ба­ми Божиими. Тех, кои веру­ют в Бога от всего сердца свое­го, он может ис­ку­шать, но не власт­во­вать над ними. Про­­ти­во­стань ему с му­­жеством, и он убежит от те­бя“. Тем кон­чи­лись на­­ставления Ангель­ски я; кон­чается и вторая кни­га „Пас­ты­ря“ св. Ермы.

С своей стороны не осмеливаемся прибавить что ко все­му сему, – говорит ученик Апосто­лов, муж Апо­столь­ский. – К чему тут вялое сло­во на­ше? Од­но только ска­жу: как утешительно знать, что и в наше время го­во­­рят то же, что говорили при Апостолах, непосредствен­­но после Апос­то­лов и что, следо­ва­тель­но, в продолжение восемнадцати с половиною веков в Церкви Бо­­­жией слы­шалось неизмен­ным одно и то же слово ис­тины.

Если, теперь, при двух и трех свидетелях станет всяк глагол, то как крепко должен стоять глагол ис­­ти­­ны, в Церкви Божией проповедуемый, когда за не­го сто­ит такой не­объятый сонм свидетелей? И что долж­ны зна­чить пред здра­вомыслием эти возгласы суе­мудрия, ко­торые неразумные дер­зают бросать в ли­цо истине? Не осязаете ли вы здесь опре­деления Божия. „Небо и земля ми­моидет, словеса же Моя не мимо­идут “ (Мф. 24, 35). Аминь.

 

4

 

Докончим ныне наше краткое обозрение пи­саний св. Ер­­­мы, чтоб не оставить неве­­­до­мым ни одного из на­­зи­­да­тель­­ных его по­мыш­­­ле­ний. Те­перь следует нам пе­ре­смот­­реть тре­тью кни­­гу, которой содержание со­став­ля­ют, как по­­мя­нуто уже на­ми, притчи и упо­треби­тель­ные изобра­же­ния нравствен­но‑хри­с­ти­ан­ских ис­тин. Их пред­ла­гает Ер­ме тот же Ан­гел -Пас­тырь, бо­ль­шею частью по­сред­ст­вом срав­нений или со­­зер­цания ду­хов­ных вещей в чувст­венных обра­зах. Все их передавать нам подробно бу­дет очень долго. Ограничусь ука­занием общего те­чения мыс­­лей св. отца.

Наставления начинаются тем положением, что мы не име­­ем здесь пребывающего града, но должны искать гря­­­­дущего, ко­торый мог бы по­служить для нас веч­ным кровом. Вы­слу­шав это, Ерма спросил : „Как же так, мы не имеем здесь пребывающего града, но мно­гое вынуж­­де­­­­ны бываем иметь и многое имеем ? Что делать с этим имени ­ем ?“ – „Не беспокойся, – отве­чал Ан­гел, – есть воз­мож­ность упро­чить и это пре­­хо­дя­щее имени е, ко­­то­­­­рое приходит и отхо­дит, отходит и приходит. – Раз­­­­да­­­­­вай избытки бед­ным. Их ру­ки суть вечные хра­ни­­ли­ща. Но и во вре­мени это не­беспо­лез­­но. Ибо как виноград­ная лоза поддерживается вязом или дру­гим ка­­­ким нибудь де­ревом, к ко­то­рому его при­­вя­зы­вают, так молит­вен­ное воздеяние рук бед­но­го поддер­жи­вает бо­­­гача‑щед­ро­давца, гото­во­го пасть. Воздерживайся, – го­­­­­­ворит далее Ан­­гел, – от сует­ли­вос­ти, многозабот­ли­вости, мно­го­пред­­­при­им­чи­вос­ти. Опу­тав­шись множеством дел, лег­ко забу­дешь ты о Боге и де­лах Богоугодных. И мысль твоя и серд­це будут за­ня­­ты совсем другим. И не избежать тебе тог­­да гре­хов многих и тяжких.

Живи в таком отрешении, ревнуй об од­ном стро­­гом исполнении заповедей Божиих, в коем вся на­­­деж­­­да спасения. Ес­ли имеешь нужду или желаешь за­слу­жить большее благо­воление Бо­жие, приложи подвиг, на­при­­мер, под­виг поста, ко­­то­рый имеет великую цену пред оча­ми Бо­жии­ми. Но ког­да постишься, вот как по­стись: не поз­воляй себе никакой не­прав­ды, служение Бо­­­гу совершай от чистого сердца, не до­пускай в душе во­з­­­ни­кать ху­дым пожеланиям и мыслью ­сво­ею пре­ви­тай горе, от­куда несомненно снидут на тебя все бла­га, обе­­щан­ные тру­дя­щим­ся. При сем не вкушай другой пи­щи, кроме хле­ба и во­ды; сумму же, какую бы следовало тебе упо­­требить на пол­­ный обычный у тебя стол – от­ло­жи и от­­дай вдо­ве, си­роте или бедному. Чтоб все сие лег­че ис­полнить, пос­тя­щемуся с утра надо уединяться и по­свящать себя на ­мо­литвы.

Таковые подвиги пощения и говения не­об­хо­димы нам для очищения грехов наших пока­янием. Не ду­май, что тот­­час изглаждаются гре­хи тех, кои со­гре­ши­ли и при­но­­­сят покаяние. Нет, не тотчас. Кающемуся на­до уму­­чить себя всякими сми­рительными способами и по­нес­ти раз­­­ного рода труды. И вот ког­да он вы­терпит все, ему по­­ложенное, тогда сжалится над ним Со­здатель и воз­­вра­тит ему милость Свою и сла­­достью ми­­ра уврачует раз­­дра­жен­ную совесть, терзающую серд­­це его. Гре­шить лег­­ко, но не­­легко расплачиваться за грех. И то ми­лость, что дается воз­можность умилостивить пра­во­судие Божие.

А есть грехи, которые так ожесточают и омра­ча­ют сердце, что луч благодати не может пробиться ту­­да, чтоб по­ложить там семена со­крушения сер­дечного и по­каяния. Бойся убо греха, как яда смертоносного.

Трудно изобразить все степени повреждения, про­из­во­­ди­мого грехом в духе нашем, равно как опре­де­лить то, какого рода покаяние надо нес­ти каждому для уми­­лос­тив­­ления Бога и успо­коения своей совести. Ибо вот смот­ри: есть отступники, кои от­вратились от Бога до того, что дерзают хулить Его и измен­ни­чески пре­давать служителей Его. Таковые окон­ча­тельно уми­ра­ют духом, и трудно поверить, чтоб они по­каялись, хотя им обычно предлагается сие сред­с­т­во умилостивления Бога. Осо­бенно если они оди­ча­ют и, ­отделившись от верующих, предадутся духу нечаяния спасения.

Есть лицемеры, кои, считаясь верующими, рас­сеивают зло­вредное учение, преимущественно с тою це­лью, чтоб от­вратить других от чувств, труда и под­­ви­гов покаяния. Та­ко­вым надо по­спешить с покая­нием, чтоб иначе не заклю­чились двери его.

Есть люди сомнительной веры, злоречивые нена­вист­ники, немиролюбцы. Есть другие, кои, при доброй вере, поз­воляют себе увлекаться завистью и вступают в со­стязание о чинах и преимущест­вах. Если такого рода лю­ди вдаются в сии грехи бо­лее по слабодушию, нежели по зло­бе, то покаяние для них незатруднительно; но пусть по­спешат, ибо и малый грех, укоренившись, делается труд­­но очищаемым.

Те, кои, опутавшись сетьми жи­тей­ских дел, укло­ня­ются от общения с ра­ба­ми Божии­ми, и от дел служения Богу, по­хо­дят на полумертвых в духовном от­ношении. Нередко томят их сомнения и не­доумения. Но покаяние возможно и для них, если по­спешат совер­шить его вскоре. Богачи, у ко­то­рых много вся­кого доб­ра, тоже удаляются от служения Бо­гу, опа­са­ясь, чтоб чрез это не понести какого либо ущерба. Же­­ла­ние прославиться между язычниками ввергает их в гор­­­дость, их отуманивают мечта­тельные надежды и они, от­делившись от общества верных, наравне с языч­­никами проводят жизнь, полную утех. Неко­то­рые из них не вконец забывают Бога и хранят испо­ве­да­ние ве­ры, только без доб­рых дел. Бывают меж­ду эти­ми бо­га­чами и такие, кои не­сут подвиги по­каяния и де­ла­ют де­ла любви, но зато другие, увлек­шись духом язы­­чест­ва, предаются всякого рода удо­вольст­виям, впа­дают в пре­ступления и становятся хуже са­мих языч­ников.

Те, кои, пребывая всегда верующими, ревни­телями доб­рых дел, но, увлекшись суетными удо­вольствиями и лег­­ко­мыс­лием, впадают в не­бо­ль­шие грехи, проходят весь­­ма удоб­но подвиг по­­­­­­­­кая­ния; равно и те, кои до­пус­ка­ют какие ли­бо неисправности, но искренно хранят веру, бы­­ва­ют благо­творительны и гостеприимны, легко бе­­рут на себя покаяние и охот­но несут труды со­от­вет­ст­вен­ные гре­хам своим. На­про­тив, другие держат Гос­пода толь­ко на конце языка, а не в сердце, и живы толь­ко на сло­вах, а по делам своим со­всем мертвы. Такие очень со­мни­тельны. Слабый говор о го­не­нии обра­ща­ет их к идо­­лам. Они едва ли обратятся к по­кая­нию, если не по­спе­шат совершить сего скоро. Те, кои вздо­­­рят и ссорятся друг с другом из-за ме­лочей, лег­ко об­­ра­­ща­ются к покаянию; но тем, кои, под­дав­шись сильному гне­­ву, помнят обиды и впа­дают в не­на­висть, нелегко прид­ти в покаяние.

Есть и такие, кои кажется не без веры, но слишком при­­тя­зательны, смелы и хотят по­ка­зать, что все знают и охочи учить всех, хотя сами ничего не понимают как сле­дует. Они сами легко заблуждаются и других не­редко увле­кают в заблуждения. Но если, познав заблуждение, они возвра­щаются к вере и предают себя в ру­ководство постав­лен­ным на то сведущим лю­дям, то им открыт путь покаяния, потому что они па­ли не столь­ко по злости, сколько по не­разумию.

Есть много других родов греха, кои остав­ляю пе­ре­чис­лять. Знай, что всем открыт путь покаяния, но не все оди­на­ково скоро и охотно всту­пают в него и не все оди­­­наково успеш­но со­вершают его. Лучше, конечно, не гре­­­шить и быть в числе любимцев Божиих, о коих упомяну под конец в утешение после скорбной пред­шест­­­вовавшей картины гре­ша­щих.

Верующие в простоте сердца и ревнующие о до­бро­де­­­тели, живущие в мире со всеми, всегда готовые сде­лать доб­ро вся­ко­му и со всеми поде­литься трудами свои­ми без раз­мыш­ле­ния, суть истинные чада Божии. Бог, ви­­­дя их простоту и свя­тую детскость, благословляет их тру­­­ды и бла­говолит ко всем делам их. Более всех уго­­дили Богу те, кои, уве­ро­вав с детскою про­сто­­тою и ис­­крен­ностью, ни чувств ху­дых не до­пус­ка­ют, ни дел ху­дых не совершают, и во всю жизнь свою пребывают оди­­наково верными всем повеле­ни­ям Бо­жиим.

 

Вот наставления, данные Ангелом -Пас­ты­рем св. Ер­­­ме, которые велел он по­том за­пи­сать на па­мять и на­зи­­дание всем по­сле­дующим родам. Войдите же, братие, в цели Небесного На­ставника и примите се­бе в урок, кто что най­дет нужным. Ныне вся речь бы­ла о делах покаяния, о труд­ностях и надеждах его. Так это при­шлось ко времени, ибо вот еще неделя и услы­шим: „По­кая­ния отверзи ми двери, Жизно­давче!“ Мне и хо­те­лось именно к этому вре­мени прочитать с ва­­ми душе­спасительные пи­сания св. Ермы, ибо во всех час­­тях его: и в видениях, и в за­по­ведях, и прит­­­чах у него одна главная мысль, – что нет нам, пад­­шим, спасения, как только, в Господе Иисусе Христе.

Приими с ве­рою все учение Хрис­тово, живи вполне по духу сей веры, и спасешься. Со­гре­шил в чем – кай­­ся; опять согрешил – опять кай­ся, и так до конца. А это-то и нуж­но нам напомнить в приближающийся курс врачевания душев­ного.

Аминь.