Святитель Феофан Затворник

Два слова о святом таинстве крещения

1.

Святой апостол Павел, рассуждая о святом таинстве крещения, сокровенную силу его сравнивает с смертию и воскресением Господа. Погружаясь, говорит, в купель, мы умираем; выходя из купели, воскресаем. Умираем в купели для жизни плотской и греховной, а воскресаем из купели для жизни духовной, святой, богоугодной. Или не разумеете, яко елицы во Христа Иисуса крестихомся, в смерть Его крестихомся? Спогребохомся убо Ему крещением в смерть: да якоже воста Христос от мертвых славою Отчею, тако и мы в обновлении жизни ходити начнем... ветхий наш человек с Ним распятся, да упразднится тело греховное, яко ктому не работати нам греху (Рим. 6, 3, 4, 6).

Так, как светел воскресший Господь,- так светло бывает естество наше, обновляясь в бане пакибытия благодатию Святаго Духа. Но не подумаем, братия, что тут производит одна благодать, и производит только внешно или как-нибудь механически. Нет.

Спасительное действие ее совершается незримо - внутри. Наитствующая в крещении благодать Духа запечатлевает собою ряд внутренних изменений сердца и движений духа и из них образует нового в нас, потаенного сердца человека. Почему святой апостол Петр крещение именует совести благи вопрошением у Бога, образованием особенного, благодатию крепкого нравственного характера. Что и как здесь бывает и быть должно, я поясню вам несколькими мыслями.

Всемилостивый Господь, сотворив человека по образу и по подобию Своему, указал ему тем последнюю цель в внутреннейшем общении с Собою, оградив ее известными, подручными человеку условиями.

Путь к достижению сей цели Бог положил в ревностном исполнении святой воли Его, которую напечатлел в чистой и непорочной совести человека; но не связал его в направлении своей деятельности, а одарил его свободою действовать, как хочет, по своему усмотрению, для того чтоб он сам себя произвольно и самоохотно определил на неуклонное хождение в ведомой воле Божией. Для того же, чтоб человек имел возможность совладеть с своею свободою, Он в том же духе, в коем обитает свобода, внедрил страх Божий, или чувство всесторонней зависимости от Бога Вседержителя, Всепромыслителя и Всевоздаятеля. Вот все стихии духовной жизни нашей по первоначальному устроению. Соединяясь в одно, она образовывала самое нравственное духовное лицо, жизнь которого строилась и совершалась так, чтоб человек в чувстве всесторонней зависимости своей от Бога сам себя самоохотно определял на неуклонное хождение во святой воле Божией, истолковываемой совестию, в уверенности, что чрез это пребывать будет во внутреннейшем общении с Богом, источником жизни, и блаженствовать в нем. К сему предназначен человек, и так шла бы жизнь его всегда, подобно как сим образом идет она постоянно у ангелов святых, если б не падение.

Падение расстроило внутренний порядок духовной жизни. Отпал от Бога человек, и общение с Ним непосредственное прекратилось; чувство зависимости от Него замерло или ослабело, и не стало у человека сил совладеть с самою свободою, устремившеюся не вслед воли Божией, тем более что и совесть или совсем перестала истолковывать волю Божию, или стала толковать ее криво. Так распались стихии жизни духовной, и жизни духовной не стало.

Между тем природа человека осталась та же, и назначение его пребыло то же. Почему и восстановление его могло совершиться не иначе, как чрез восстановление первоначальных духовных сил его и возведение их в предопределенное взаимное отношение. Сие-то и совершает таинство крещения по предварительном приготовлении к тому человека рядом нравственных изменений...

Приведу вам в пояснение сего один пример. Святой апостол Петр проповедует в день Пятидесятницы. Слушавшие, прослушав проповедь, воскликнули: что же нам делать? Святой апостол отвечал: покайтесь; и в другом месте: покайтеся и веруйте во Евангелие, и да крестится кийждо вас во имя Иисуса Христа... и приимете дар Святаго Духа (Деян. 2, 38).

Разберемте это здесь. Проповедь просветила совесть, просвещенная совесть воскресила чувство зависимости от Бога, или страха Божия,- и вот из сердца вопль: что нам делать? Это - каяться, уверовать, принять благодать чрез крещение. Покаяться - это значит решиться оставить дела богопротивные, обратиться к Богу (Деян. 3, 19) и определить свободу свою опять на хождение в воле Его, как определено было и первоначально. Кающийся и готов бы на это, но как приступить к сему, когда чувствует в себе, с одной стороны, свое нравственное бессилие, а с другой - немирность с Богом, Которого всегда прогневлял, и с своею совестию, которую всегда оскорблял. В исцеление сих главных немощей и подается ему вера в Господа Иисуса Христа как единое средство к умиротворению и воссоединению с Богом и благодать Духа как опора нравственной крепости. Замечаете ли, как здесь, в новом благодатном устроении, все прежние стихии и силы духовной жизни, ослабевшие и распавшиеся в падении, возводятся опять к своему значению и союзу! Чувство зависимости от Бога воскресает в покаянии, совесть просвещается словом, свобода укрепляется благодатию, общение с Богом посредствуется чрез веру в Господа Иисуса Христа, единого Ходатая Бога и человеков... Так все стихии, каждая своим особым оживительным врачевством, оживают.

Остается теперь слить их воедино, собрать, как лучи, в один фокус. Это и совершается в купели крещения, которое в сем отношении есть как бы благодатное горнило, где из восстановленных таким образом предварительно стихий духовной жизни вседейственною благодатию созидается нова тварь о Христе Иисусе, образуется потаенный сердца человек. Из купели мы выходим новыми в таком именно смысле; чувствуем себя именно вкусившими новую жизнь и начинаем блаженствовать. Вот смотрите, что говорится о тех, кои обратились проповедию святого апостола Петра. Принявши слово, говорится, крестились, и тут же прибавляется: начали пребывать в учении, общении, молитве, все были вместе, все у них было общее, как бы одна душа и одно тело, единодушно пребывая в церкви, непрестанно хваляще Бога, жили в радости и простоте сердца (Деян. 2). Как только окрестились, так и начали жить новою жизнию. Сия новая жизнь сознается всеми крещаемыми и есть их удел и наследие.

Собрав теперь в одну мысль все начала духовно-благодатной жизни, соответственные и первоначальному ее устройству, мы увидим, что каждый крещаемый по внутреннему своему настроению таков: по вере в Господа Иисуса Христа, примирившись и приняв от Него благодатную силу, христианин чувствует себя определенным и сильным к неуклонному хождению в воле Божией, о чем и ревнует он с готовностию на всякие труды или жертвования, ощущая еще здесь временную радость в богообщении и предвкушая имеющую быть в вечности радость нескончаемую. В сем-то состоит совести благи вопрошение, или образование христиански- нравственного характера. Привожу вам это затем, чтоб не забыли вы, что сила крещения состоит не в одном благодатном обновлении естественных сил духа, но и в нравственном изменении характера или в том и другом вместе. По Божьему устроению сначала происходят в духе человека нравственные изменения, а потом благодать, вселяясь в человека чрез таинство, запечатлевает их в нем и тем обновляет самое естество его. В христианине уже не одно естество, а и благодать. На вид внешний он то же, что и все нехристиане... а на деле он есть растворение и смешение естества и благодати. Медь, например, одна издает звук глухой, а в соединении с серебром звучит чище и звонче, хотя на вид разности не заметно в той и другой. Медь одна - это естество наше; медь в соединении с серебром - то же естество, облагодатствованное в крещении. Возьмите яблоко с дикой яблони и яблоко садовое. На вид они, может быть, совершенно схожи, а внутреннее достоинство того и другого совсем не то. Так христианин и нехристианин на вид будто одинаковы, но внутренний их не характер только, но как бы и состав неодинаковы. Вся сила христиан - внутрь. Сами же христиане не могут не сознавать сего отличия и изменения - не в ущерб своему смирению, а в воздаяние славы Богу, спасающему их. Не все гибнет в человеке падением. Следы прежней красоты остаются на всех силах его, только они разрознились и распались. Это то же, что разбитое зеркало. Когда же возобновляется внутренний строй жизни духовной, тогда это то же, что зеркало цельное, которое ясно отражает все черты и части лица смотрящегося. Обращаясь внутрь себя, христианин может ли не сознавать в себе сей дарованной ему целости? Еще до крещения человек - то же, что расслабленный во всех частях своих: ни стать, ни двинуться. По крещении он то же, что расслабленный исцеленный, о котором говорит Евангелие, что он ходил, скача и радуяся. Так чувство бодрости и крепости сил, присущее христианину, облагодатствованному в крещении, может ли не свидетельствоваться в сознании? И еще один образ. Зрительные трубки имеют три состава. Когда вдвинуть сии составы один в другой, трубка не показывает вещей как следует; а когда они раздвинуты по соразмерности, все тогда видно в них хорошо... Трубка есть образ нашей трехсоставности: духа, души и тела. В падении дух подчинился душе, а душа и дух - телу, и человек стал дурно видеть свои отношения и дурно держать себя в них. В новом, благодатном рождении дух возводится в свои права, держит душу в своем чине, а чрез нее и тело... человек тогда получает предопределенный строй частей естества, ясно сознает свои отношения к Небу и земле и достойно себя держит в сих отношениях. Такое восстроение может ли укрыться от очей ума и совести?!.

Видите теперь, какова сила святого крещения и как от нас самих не могут укрыться спасительные действия его в нас?! Войдите теперь в себя и сами для себя решите, есть ли там то, что дает святое крещение, или нет. Если есть - возблагодарим Господа, без самовозношения, однако ж, ибо все от Него; если нет - обличим себя, и укорим, и поспешим восполнить сие чрез таинство покаяния, в коем вновь крестятся грешницы не в купели, а в слезах, хотя жизнь новую получают такую же, какая дается в купели. Аминь.

2.

Припомните прошедшую беседу мою. Там видели мы, что верующий должен выйти из купели крещения ревнителем исключительно о богоугождении, с готовностию на все ради того пожертвования. Сей жар ревности по Боге, с любовию и самоотвержением, составляет столь неотъемлемую черту христианской жизни, что в ком он есть, тот живет, в ком нет его, тот или мертв, или замер и спит. Это - семя жизни и вместе сила жизненная. Она есть плод сочетания благодати с свободою. Человек всецело предает себя Божию водительству; благодать, пришедши, восприемлет его, исполняет его, сочетавается с ним, и из сей сокровенной сокровищницы жизни выходит человек обновления (1 Пет. 2, 9), ревнитель добрым делам (Тит. 2, 14), избранный быть святым и непорочным пред Богом в любви (Еф. 1, 4).

Когда взрослые крещаются, то они действительно являются таковыми тотчас по крещении, ибо они тут же от своего лица представляют все необходимые к сочетанию с благодатию расположения сердца. Относительно же тех, кои крещаются младенцами, Божественная экономия нашего спасения благоволила установить такой порядок, что все, что к положению в нас начала христианской жизни зависит от благодати Божией, подается тотчас, и обновление совершается благодатию; то же, что зависит от нашей свободы, отлагается до возраста, до первой исповеди и причащения, когда человек самосознательно и самоохотно предает себя благодати,- и тогда обновление, совершившееся прежде как бы независимо от него, благодатию одною, усвояется его лицу и начинает совершаться совместно с благодатию и свободою. Тогда и он является крепким благодатию Божиею ревнителем о богоугождении христианском, исключительно с полным самоотвержением.

Всем известно, что до сего момента, столь решительного в жизни, все почти зависит от родителей и восприемников, а потом и от них, и от нашей свободы; далее же - и от тех многообразных сочетаний в жизни, в какие поставляет каждого непостижимое сочетание обстоятельств. От воздействий на наши сознание и свободу всех этих влияний и от того, как мы пользуемся ими, выходит, что у одних - все свет, у других - все тьма, у третьих - ни свет, ни тьма... Я разумею под сим то, что одни после прекрасного детства и отрочества, пришедши в сознание, возлюбляют христианство крепкою любовию и ревнуют по нем неуклонно, от силы в силу восходя и пореваясь достигнуть в меру возраста исполнения Христова; другие скоро уклоняются от Господа в путь страстей, в рабство духу мира и князю его, и живут в богозабвении и богопротивных порядках; третьи не знают, кому принадлежат - не то Христу, не то миру: внешно участвуют во всех порядках христианской жизни, а мыслями и сердцем в другой области обращаются и в других предметах полагают свою утеху, услаждение и счастие - это христиане, не имеющие духа Христова! Не о Господе у них забота, а об одном том, как бы покойно и утешно прожить на земле, среди всех порядков, в которые поставляет их случайная обстановка временной жизни, не обнаруживая себя, однако ж, чуждыми и христианского чина и не объявляя себя богоборцами и христоборцами отъявленными.

Итак, если, обратясь назад, захотим мы добросовестно определить, каковы мы в отношении к Господу Иисусу Христу, исключительно служить Которому приняли мы обязательство во святом крещении, то одни окажутся ревностными любителями Господа и жизни христианской; другие - преданными миру и страстям, христоборцами; третьи - внешними христианами с миролюбивым сердцем.

К какому же из сих обратить мне теперь слово?

Первые не требуют слова. Мы только можем, вслед их смотря, Господа прославить и их ублажить... Блаженны вы, внявши призванию Господа!.. Вы во свете лица Его шествуете и о имени Его радуетесь на всяк час, взывая: исчезе сердце мое в Тебе, Боже, Боже сердца моего и Бог мой!

Ко вторым что и простирать слово, когда их здесь нет и никогда не бывает?.. Они совсем уклонились в путь погибельный. Об них можем жалеть только и молиться.

Итак, к вам слово мое, внешние христиане, без духа Христова, без сердца, Господу всецело преданного, без ревности об угождении Ему единому!.. Или не к вам одним, а к нам вместе, ибо и я первый от вас. Что же мы с вами скажем себе! Ах, братия, понудим себя взойти к чувству опасения за себя и свою участь вечную... Подумайте, что говорят об нас все истинные любители Божии, и те, кои еще здесь, на земле, и те, кои уже на Небе. Что другое могут сказать они, кроме следующего: вот люди, кои, кажется, от нас суть, но не суть наши. Простое, кажется, но какое страшное слово! Ибо если мы не их, то и они не наши и ничто ихнее не наше. Стало, не наш Христос, не наши все обетования Его, не наш рай и вечное блаженство. А если это не наше, сами знаем, что должно быть наше... Видите, какая беда! Между тем осмотритесь кругом... у нас все почти христианское... порядки христианские, понятия христианские, речи христианские, много правил и дел христианских!.. Чего недостает?.. Недостает сердца христианского. Оно не туда устремлено... не в Боге его благо, а в себе и в мире, и не на Небе его рай, а на земле. Недостает этой крепкой, как смерть, ревности о богоугождении и спасении. Мы как будто заснули и замерли... и движемся так, как движет нас течение жизни. Сию-то ревность и давайте возбуждать в себе... ибо кто это сделает, кроме нас?! Сами привязались к миру, сами же и отрывать себя от него будем. Войдемте же к сердцу своему - холодному, нерадивому и беспечному - и начнем его дружески уговаривать образумиться наконец, стряхнуть узы страстей и мира, самовольно на себя наложенные, и устремиться ко Господу. Будем говорить душе так: ты создана по образу и по подобию Божию. Беспредельный Бог так благоволил устроить тебя, чтоб светиться в тебе с совершенствами Своими, как солнце светится в малой капле воды, и быть видиму в тебе и тебе, и всем видящим тебя, земным и небесным. А ты отвратилась от Бога и обратилась к миру, восприяла его мерзкий образ, чрез то стала носить зверообразное подобие князя века сего. Помяни первое благородие свое великое и ни с чем не сравнимое, пожалей о настоящем неблагообразии и обратись ко Господу, чтоб обновиться по образу Создавшего тебя.

Бог ищет тебя и, ища, окружает всеми милостями и попечениями Своими: жизнь твоя Его есть, и все к жизни потребное Его же - и свет, и воздух, и пища, и одежда, и жилище, и все, что есть в тебе и у тебя, Его есть. И это что еще? Тебя ради Он с Неба нисшел, страдал, умер на Кресте, воскрес, вознесся на Небо, Духа Святаго послал и учредил на земле Церковь, в коей совместил все ко спасению твоему нужное, и, главное, путем рождения и порядком внешней твоей жизни ввел уже тебя в сию сокровищницу благ духовных!.. Видишь, сколько любви! И за все сие от тебя требует Он единого сердца твоего. И капля воды, согретая солнцем, восходит горе... Ты же что медлишь обратиться к Господу, со всех сторон согреваемая теплотою любви Его?!

Не видишь ли, все вокруг идут ко Господу, и бедные, и незнатные, и неученые. Что же ты стоишь, попуская всех предварять тебя в Царствие? Будто ты хуже других? Заделена ли ты чем?!. Лишена ли ты чего, что всем дается?!. Что же стоишь?! Подвигнись, поспеши, пока не заключилась дверь, отверзшаяся к принятию всех обращающихся ныне.

Что стоишь? Обратись к Господу и начни Ему усердно работать... Время течет... силы стареют, грубеют и приближаются к неподвижности в своем превратном направлении. Между тем ныне-завтра смерть. Смотри, не остаться бы тебе совсем в этом закоснелом охлаждении ко Господу. Вспомни страшный конец, когда и Бог окончательно отвратится от не обращающихся к Нему, отвергнет отвергающих Его, и страхом подвигнись устремиться ко Господу.

Взыщи Господа! Бог или мир... средины нет. Или ты так беспечно спишь, что ничего не видишь?!! Там все - здесь ничего; там истина - здесь призрак; там покой - здесь болезненные заботы; там довольство - здесь непрестанное томление; там радость и веселие - здесь только скорби и туга сердца. Все это ты знаешь, испытала и все, однако ж, остаешься в той же суете ума и сердца... Рай на земле устроить хочешь?.. Осьмая уже тысяча, как миролюбцы истощаются в средствах устроить рай на земле... И не только нет успеха, напротив, все идет к худшему... Не успеешь и ты, а только измучишься, гоняясь за призрачным благом мира, как дети за убегающею радугою.

Такими и подобными сим речами будем уговаривать душу свою возлюбить Господа, всецело к Нему обратиться... возревновать наконец решительно о спасении своем. Не случится ли и с нами то же, что бывает с воздушными шарами... Будучи наполнены газом, тончайшею стихиею, с какою быстротою устремляются они кверху! Наполним и мы душу свою небесными истинами и убеждениями. Они проникнут и в сердце, привлекут желания, а там и все существо наше устремят к Небу и всему небесному.

Впрочем, какая душа не знает всего этого? Все мы знаем, что надо исключительно Господу сердцем принадлежать и все обращать на угождение Ему единому - и малое, и великое. Но когда надлежит приступить к делу - отрешиться от всего,- начинаем разные употреблять отговорки, чтобы остаться при своих пристрастиях... "Где нам! - говорят.- Эта высокая жизнь принадлежит только избранникам... Мы же - хоть кое-как... Кто избран, тот особенно и призывается... Вот апостол Павел... и прочие, подобно ему видимо призванные..." На это вот что скажу: а эти избранники разве не сами пошли по зову Господа? Разве их связанными как бы влекла благодать? Услышали слово, покорились и устремились ко Господу... Пусть, впрочем, есть особые избранники... и у них все особо. Но есть ведь и общий для всех путь... Сим общим путем и пойдем... Вообще же мы все избраны. Коль скоро слово истины коснулось нашего слуха, значит, мы избраны... нас зовет Господь, и мы безответны, если не пойдем вслед Его. Посмотрите, как обращались другие... Один услышал: не скрывайте себе сокровищ на земле - и все оставил... Другой прочитал: всуе мятется человек! сокровиществует, и не весть, кому соберет я - оставил суету и вступил на прочный путь богоугождения. Третий взглянул на распятие с надписью: "Вот что Я для тебя сделал; что делаешь ты для Меня?.." - и всем сердцем предался Господу... Что это, разве все чрезвычайные призвания?!. Да мы всякий день тысячу подобных истин слышим и читаем... Можем ли после сего считать себя непризванными?.. Нет, братия, не за призванием, а за нами дело. Как обратились сии обратившиеся? Сознали, что нет жизни, как только в Господе, и переменили свою неподобную жизнь. Так должно быть и у всех. Внутреннее изменение, или перелом, зависит от добросовестности в отношении к сознанной истине. А эта добросовестность - всегда от нас... приложим ее - и одолеем сами себя... Во внутреннее святилище сердца никто сторонний не войдет... Там все решает человек с своею совестию и сознанием... Станем же сами в себе пред лицем Бога и, живее воспроизведши все, чего хочет Бог, и сознавши неизбежность и неотложность того для спасения, положим в сердце своем сей завет: отселе начну принадлежать Господу всем сердцем и Ему единому работать всеми силами своими... И совершится наше избрание, ибо избрание и есть сочетание нашей решимости с призванием Божиим. Господь близ... Ко всем приходит и толчет в сердце, не отверзет ли кто? Если сердце - замкнутый сосуд, кто виновен?! Всему вина - наша недобросовестность к познанной истине. Если б этой не было, все бы были всегда устремлены ко Господу. И многое ли требуется?! Ведь мы не совсем же чуждаемся Господа. Только угождение Ему стоит у нас не на первом месте... не есть главное наше дело, а как бы приделок. Дело же у нас - угождение людям и обычаям мирским. Поставьте теперь угождение Господу на первом месте и все прочее перестройте по требованию сей единой цели... и изменится ваше внутреннее настроение... Все останется то же... только сердце станет новое. Вот и все! Много ли это?!

Многое бы еще хотел говорить вам о том же, но вижу, что утомил вас... Остальное сами доскажете душе своей... Ибо кто, кроме нас самих, поможет Господу овладеть сердцем нашим?.. О, когда бы мы покорились Ему и Ему предали бы сердца свои... и лицем к лицу созерцали Его в себе, и все вращались во свете Его, вокруг Его... как вращаются около солнца все светила, обращенные к нему и им освещаемые... составляя свой особый стройный хор! Аминь.