Харви Валентина Васильевна

Пастырь, учитель и друг

Воспоминания Валентины Harvey, NJ написаны специально для публикации в ежемесячном листке Православной общины Святых Царственных Мучеников Российских г.г Рино-Спаркс, Невада, США «Глас вопиющего в пустыне».

Перевод с англ. - Лидии Суровой (Редактор ежемесячного листка).

К 20-летию прославления Владыки Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского

Воспоминания Валентины Васильевны напечатаны в книге «Пастырь. Учитель. Друг. Святитель Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский в воспоминаниях современников» / Сост. прот. Петр Перекрестов. – Тверь: Фонд Святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского чудотворца; Отдел по делам молодежи Тверской епархии; Сан-Франциско: издательство «Русский пастырь», 2017. – 332 с. Здесь мы приводим воспоминания Валентины Васильевны в редакции ежемесячного листка «Глас вопиющего в пустыне».

Был 1934 год. Я жила с моими родителями – Василием Максимовичем и Анной Федоровной Козаченко, с моей старшей сестрой Ниной и младшим братом Вадимом в Шанхае, в Китае. Жили мы как раз на небольшом расстоянии от собора «Споручница грешных»

Мой брат и я посещали Коммерческое Училище Русского Православного Братства. Мне была 10 лет. Это был не самый счастливый период для русской Колонии. 24 февраля 1933 года глава русской Колонии Высокопреосвященнейший Архиепископ Симон скончался. Он был в преклонном возрасте, его уход из жизни не был неожиданностью. Но к сожалению, к этому времени у него не было приемника, и взрослые члены Колонии были этим очень обеспокоены.

В конце концов, в середине года мы услышали, что приемник уже назначен, но подробностей мы не знали. Затем нас уведомили, что новый епископ из Сербии был очень молодой, энергичный и очень строгий, как со взрослыми, так и с детьми. Естественно, что это очень расстроило нас, детей. Я думаю, что мы стали боятся его задолго до того, как мы увидели его.

Владыка Иоанн должен был приехать 4 декабря 1934 года (21 ноября по старому стилю), как раз в день праздника «Введение во храм Пресвятой Богородицы». В день этого праздника в школе не было занятий и после церкви при школы я провела весь день с подружкой, которая жила в нескольких домов от меня. Мы пытались поиграть, но в основном разговаривали о предстоящем прибытии нового Епископа.

Наконец, подошло время нам идти к собор, так как приезд Владыки ожидали, приблизительно, в 6 часов вечера. С некотором нежеланием, страхом, но и с любопытством, мы шли в собор, все еще жуя яблоки, как мы услышали колокольный звон. Ах, нам надо торопиться, чтобы занять удобное место впереди всех, чтобы мы могли видеть его. Как только мы прибежали в храм там уже было много народа. С большим трудом мы протолкались вперед к самой кафедре. Мое сердце билось так часто, и так (как я думала), громко, что все вокруг могли это слышать. В конце концом, зазвонили все колокола, и мы поняли, что он прибыл. Как только он вошел, я увидела что он был небольшого роста и стройный. Как только он подошел ближе к кафедре, я смогла увидеть его глаза, и то что я увидела, испугало меня. У него был очень проницательный взгляд. «О, Боже, - я подумала, - никто не сможет скрыть что-либо или обмануть его. Он знает все мгновенно! Он возможно знает, что думает каждый, - это было страшно». После молебна каждый подошел к Владыке под благословение. Подошла моя очередь. Я взглянула на него и то, что я увидела, действительно было неожиданностью для меня. Он смотрел на меня с такой любовью, что это ошеломило меня. «Он меня любит!- я с радостью подумала, - Но почему?». Он не знал меня, но, безусловно, его глаза смотрели с любовью. Я покинула собор в более радостном настроении, подумывая о том как я расскажу моей подруге о его любви. Мы шли домой медленно, как бы обдумывая о чем то серьезном в молчании, и вдруг обе в один и тот же момент стали говорить о любви в его глазах. Мы потом быстро обнаружили, что он смотрел на всех детей и взрослых с такой любовью. Он любил всех. На следующий день в школе все ученики казались немного более успокоенными, уже не так боялись нового Епископа, как это было до его появления.

После того, как Владыка ознакомился с различными организациями Русского Православного Братства, он начал заходить в школу один или два раза в неделю. Мы были заранее оповещены о дне его визита и большинство из нас задерживались у дверей, чтобы получить у него благословение.

Владыка всегда имел при себе небольшие «подарки» для тех, кто встречал его первым – просфору, банан, маленькое яблоко или апельсин. Естественно, каждый хотел быть первым. Позже, тем не менее, мы поняли, что Владыка давал свои «подарочки» детям из более нуждающихся семей.

Вскоре мы поняли, что обозначало, когда говорили, что Владыка строг и тверд. Он начал с того, что попросил нас перекреститься и, если мы делали это торопливо и не прикладывали наши пальчики, как положено, на плечи, он просил нас повторить это снова и снова, до тех пор, пока мы не делали это правильно. Он объяснил, что крест нельзя ломать или гнуть. Одновременно, он интересовался, знаем ли мы тропарь своему святому, и жизнь своего святого. Казалось, он никогда не забывал, кто из нас должен был выучить это и всегда спрашивал при следующей встречи.

Когда мы становились старше, он ожидал большего от нас. Он должен быть уверен, что мы знаем тропари всех двунадесятых праздников и чтобы мы знали,что празднуется в каждый из этих дней. Наши учителя Закона Божьего должны были быть более строги с нами и быть уверены, что мы выучили то, что от нас ожидали. Иногда Владыка мог войти в класс и сам спрашивал нас о том, что мы должны были выучить в этот день.

Нашими учителями Закона Божьего были – иерей Илья Вен, иеромонах Вениамин Гаршин и иерей Ростислав Ганн (о.Ростислав был у нас короткий период). Глубокая благодарность им и вечная им память.

Не смотря то то, что Владыка Иоанн был строгий и иногда требовательным, мы все любили его. Где бы мы не увидели его, идущего из или в собор или еще куда-либо, мы бежали, чтобы он нас благословил. Мы все знали, что он никогда не спал в постели, всегда посещал госпитали, тюрьмы, дома для психически больных, и частные дома, если там кто-либо был больным. Это я знаю по личному опыту.

Я не помню, в каком году это было, но помню, что это было в начале лета. Я очень заболела. Мои родители подумали, что это обычная простуда и стали лечить меня соответственно. Но температура поднималась все выше, я не могли говорить, не могла глотать и теряла сознание время от времени. Родители позвали врача. Когда доктор пришел, он был в шоке и сказал моим родителям, что я очень серьезно больна и нуждаюсь в госпитальном лечении. «Сейчас же отвезите ее в госпиталь» - сказал доктор. Мои родители вызвали пару рикшей. Одну для меня и другую для моего отца. И мы поехали в госпиталь, который был недалеко от места, где мы жили. Когда мы проезжали мимо собора, я услышала пение «Хвалите имя Господне.......» и я поняла, что сегодня суббота и почувствовала жалость к самой себе, что я не в церкви. Я была уверена, что Владыка знает, что я не в Церкви, но он не знает, почему. Мне стало еще более жаль себя.

Когда мы приехали в госпиталь, нам пришлось вернуться назад, домой, так как госпиталь был полон больных людей и не было больше кроватей. Доктор дал моему папе лекарство и инструкцию, и сказал ему, чтобы он отвез меня домой. На следующий день, в воскресенье, я то приходила в сознание, то опять была без сознания. Помню, моя мама подошла к моей кровати и сказала: «Валечка, Владыка здесь, он пришел навестил тебя!»

«О, нет, - подумала я, - что он хочет? Он будет спрашивать меня, читала ли я евангелие сегодня утром, что я, конечно, не делала, и начнет читать мне натацию». И в этот момент Владыка подошел к моей кровати и, благословив меня, сказал: «Я пришел рассказать тебе шутку» - «Шутку? – подумала я. – Кому это нужно? Все, что я хотела, это спать, а он хочет шутить?». В это же время Владыка уже начал рассказывал мне какую-то шутку, которую я не поняла или даже не расслышала ясно, а он начал смеяться.

Я взглянула на него, а он сказал: «Тебе не нравиться, хорошо, я расскажу тебе другую». Все последующие шутки были для меня не более смешными, чем первая, и в конце концов он сказал: «Я уверен, что следующая шутка тебя насмешит». После того, как он рассказал следующую шутку, он начал сам смеяться, его смех был таким смешным, что мне тоже стало смешно и в конце-концов я засмеялась тоже, и пока я смеялась, что-то в моем горле взорвалось (у меня была тяжелая форма дифтерии). Как только все нарывы лопнули и я стала задыхаться, он позвал мою маму и сказал: «Очистите все, проследите, что бы она прополоскала свой рот и горло. Теперь с ней все будет в порядке».

Он благословил меня и ушел. После того, как мама сделала все, что нужно, а я прополоскала рот и горло, я почувствовала облегчение и заснула. Это случилось во второй половине дня.

Вечером, когда доктор пришел навестить меня, он был очень встревожен, думая, что я уже умерла. Как только он вошел, он осторожно спросил маму: «Как она?». Мама ответила, даже весело: «Ей лучше, температура спала и она мирно спит». Доктор не мог в это поверить, но после того, как он осмотрел меня, все, что он смог сказать было: «Это чуда. Это ничто иное, как чудо». Затем он спросил маму, что случилось, и она рассказала ему все. Он не мог произнести ничего кроме: «Потрясающе», и затем ушел. Он навестил меня еще два или три раза и все не мог поверить, тому что он услышал..

Как только я стала поправляться от болезни, я стала вспоминать отдельные фрагменты того, что происходило во время моей болезни. Потом я вспомнило и посещение Владыки. И как я, вместо того, чтобы обрадоваться тому, что он лично меня навестил, была раздражена. Потому что я была уверена, что будет опять задавать мне вопросы в то время, как я только хотела спать. Я вспомнила его желание и старание рассмешить меня, а я была очень отрицательно настроенна к его шуткам. Мне стало очень стыдно за мое поведение и я даже решила, что как только я поправлюсь, я обязательно пойду его навестить и попрошу у него прощение за мой холодный прием. Но больше всего мне хотелось поблагодарить его за его шутки и за то, что он исцелил меня своими шутками.

Мое выздоровление после дифтерии было дольше, чем я ожидала. я стала терять терпение, так как мне не было разрешено выходить на улицу. Мне нужно было увидеть Владыка Иоанна, поблагодарить его и извиниться перед ним за свою очень отрицательную реакцию к его визиту. Наконец, доктор сказал, что для меня уже безопасно выходить на улицу. Я немедленно побежала в собор. Вошла в приемную и спросила, в офисе ли Владыка? Его секретарь сказал мне, что Владыка сейчас нет, но его возвращение ожидается с минуты на минуту. И я могла подождать его в приемной, в коридоре или на улице. Я выбрала пойти на улицу в надежде увидеть его одного. Не прошло и пяти минут, как я увидела Владыку, входящего в ворота. Я бросилась к нему за благословением и сказала, что мне нужно поговорить с ним. Он благословил меня, сказал, что рад видеть меня и извинился, что не смог навестить меня еще раз во время болезни, так как он был очень занят.

Он сказал что он мог бы пригласить меня к себе, но он должен был сделать несколько важных телефонных звонков и не был уверен как скоро он мог поговорить со мной. Однако, если это не займет долго, то он может поговорить сейчас же. Я очень нервничала. Я стала благодарить его за то, что он помог мне выздороветь, и затем я добавила, что я также хотела бы извиниться перед ним за мою реакцию к его визиту. Владыка ответил, что понимает, как я была очень больна и я не могла отвечать за свои мысли и поступки. Я почувствовала, как будто тонна кирпичей упали с меня, поблагодарила его за понимание, и получив еще одно его благословение полетела домой с легким сердцем.

Как нам повезло, что у нас есть Владыка, который так все понимает и с которым так легко разговаривать.

В некоторых семьях, которые жили неподалеку от нас, были дети, с которыми мы с братом ходили в одну школу. С этими детьми мы вместе обычно играли в прятки или «догонялки» на улице. Тогда это было безопасно. В один из этих дней, когда мы играли в прятки, я заметила Владыку на противоположной стороне улицы, готового пересечь ее по направлению ко мне. Я побежала к нему получить его благословение. Когда я взглянула на него я заметила странное выражение его лица. Я спросила: «Что-то случилось? С вами все в порядке?»

Он уверил меня, что с ним все в порядке и спросил, почему я задала ему такой вопрос? Я ответила, что я никогда не видела таким его лицо раньше. Помолчав минуту, он сказал: «Только что умерла маленькая девочка, и я иду из ее дома». Я спросила: «Почему Вы не спасли ее? Почему Вы не исцелили ее?» - «Ты думаешь, я мог бы это сделать?» спросил владыка. – «Конечно, меня же вы исцелили!»

Владыка покачал головой и ответил, что сейчас это маленькая девочка, драгоценный маленький ангел, на пути домой к своему небесному отцу, и что Владыка не мог и не должен был остановить ее. Затем Владыка очень осторожно и тихо добавил: «Да, это маленький ангелок с чистейшей душой». Затем, он сказал: «Вот что, собери своих друзей, приведите в себя в порядок и пойдите навестите ее маму». Так как это случилось на той же улицу, где я жила, он просто сказал мне номер дома, благословил меня и продолжил свой путь к собору.

Как раз в это время мои друзья окружили меня, и я рассказала им все, что сказал мне Владыка. Мы привели себя в порядок и пошли увидеть маленького ангела и ее безутешную маму. Мы постучались в дверь, как только она открыла дверь и увидела всех нас, она была очень удивлена. Мы все окружили ее. Я рассказала о том, что Владыка Иоанн посоветовал нам навестить маленького ангела и выразить свое сочувствие ее матери.

Она пригласила нас войти в дом и провела в комнату, где на столе, покрытом белом, лежала маленькая девочка, маленький ангел, вся в белом с веночком на голове из белых цветов. Она действительно была похожа на ангела. Я рассказала ее матери о нашем разговоре с владыкой и что он направил нас к чистому ангелу, летящему сейчас на встречу своему небесному отцу. Мама спросила: «Владыка действительно так сказал?». Я сказала, что точно повторила его слова. Она поблагодарила меня за то, что я передала свой разговор с Владыка, угостила нас очень вкусными шоколадными вафлями и проводила до дверей.

По дороге домой мои друзья и я были очень молчаливы, думая и пытаясь осознать все то, чему бы были свидетелями. Я до сих пор помню выражение лица Владыка и не думаю, что я когда-нибудь смогу забыть выражение его лица в тот день, маленькую девочку-ангела или ее маму.

Узнавая больше о Владыке, я поняла, что он был очень доступен для всех нас, что было легко разговаривать с ним и он легко понимал чужое горе Однажды, у меня случилась большая ссора с моей лучшей подружкой. Мне было тяжело, потому что она была очень зла на меня и ничего мне не говорила, кроме того, что я сама, якобы, знаю причину. Но я не знала и умоляла ее объяснить мне все, но она не стала говорить со мной, просто ответила, что она больше мне не подруга. Я была смущена и одинока, мне не с кем было поговорить - моя старшая сестра уже уехала, моя мама была очень занята и не слушала меня или она считала детские ссоры пустяком, на которые не следует обращать внимание.

Тогда, я пошла на улицу и, естественно, пошла прямо в сторону собора. В то время, как я шла по улице, плача, и пытаясь понять, что же произошло, я, буквально, наткнулась на Владыку, который откуда-то возвращался. Я быстро вытерла слеза и подошла для благословения. Благословив меня, он спросил что случилось со мной, почему я плачу? и я сказала ему что у меня проблема.

Он пригласил меня зайти к нему и обо всем поговорить. Это был первый раз, когда я была в его комнате. Я обратила внимание, что в комнате нет кровати, было большое кресло, большой стол, заваленный книгами и письмами, несколько стульев и, думаю, гардероб. Он пригласил меня сесть у стола и рассказать ему все. Я высказала все, в страхе, что он отмахнется от меня. Тем не менее, он не остановил меня, дал мне высказаться до того момента, когда я перестала плакать, затем очень осторожно и мягко сказал мне, что недопонимание очень часто случается между близкими подругами, что я должна быть терпелива и молиться об этом, и, когда моя подруга будет готова возобновить нашу дружбу, то принять ее.

4-я слева – ученица выпускного подготовительного класса Валентина Харвей (автор статьи)

 

Затем он сказал, что этот случай напомнил ему какой-то эпизод из библии, и он собирается мне это рассказать. Это было интересно, но не имело, как мне показалось, достаточное отношение к моей проблеме, но тем не менее, я почувствовало успокоение, мир в душе и больше не задавала ему вопросов. Как только я ушла, получив его благословение, я подумала «Какой добрый и понимающий, он не посмеялся надо мной и не отмахнулся! А ведь сколько у него других обязанностей. Я была так ему благодарна и понимала какой дорогой друг он был мне »

По дороге домой я думала опять, какие мы счастливые, что у нас есть такой владыка. он может быть строгим, он может быть требовательным, но он способен все и всех понимать. Требовательный, но и любящий и понимающий.

Как раз в это же время мы стали узнавать о многих неожиданных выздоровлений находящихся при смерти пациентов. Как после визита владыки, они начали чувствовать себя лучше. Было много разговоров, как между взрослыми, так и между учениками, по поводу того, что в один день Владыку вызвали причастить очень больную даму. Предполагалось, что дама могла бы и не пережить наступающую ночь. Когда владыка пришел в госпиталь, медсестра проводила его до палаты больной, но владыка прошел мимо этой двери, миновал еще две или три и вошел в палату к мужчине, как мне помнится, не очень пожилому, сидящему на кровати и выглядевшему хорошо. Владыка подошел к нему и сказал, что он хотел бы его исповедовать и причастить. Тот не возражал и даже был рад этому.После того, как владыка исповедал и причастил его, он вернулся в комнату больной дамы, которую также исповедовал и причастил. Все были изумлены тем, что дама не умерла, как ожидалось той ночью, ей стало лучше, но мужчина, который видимо поправлялся, умер. Вокруг было много разговоров об этом. Мы поняли, что мы имеем очень необыкновенного владыку. Мы стали думать о нем, как о святом. Наш владыка - святой!

Как добрый и понимающий был наш Владыка, также он мог быть очень огорченным и наказывал, накладывая епитимью на грешника это я знаю из личного опыта.

Как раз, помню это был субботний день, моя мама и я поссорились, наша ссора перешла в скандал. Я была очень огорчена моей мамой, как я считала, что она была несправедлива ко мне. Я не хотела с этим смириться и заявила, что я ухожу из дома навсегда и никогда не вернусь. Я сказала: "Твои проблемы со мной окончены, так как я никогда не возвращусь в этот дом, прощайте!". В этот момент я действительно чувствовала, что никогда не смогу вернуться.

Я пошла в школьную церковь. Обычно, после этого я шла в собор, так как служба в церковной школе заканчивалась рано. Но в эту субботу я чувствала, что не могу туда пойти. Кроме того, церковь была близко к дому. В общем, я решила пойти на «пушкинскую площадь». Это была площадь в Шанхае, построенная русскими в память великого русского поэта Пушкина. На ступеньках площади мы часто сидели на пути домой из школы. Во-общем, я пошла туда, думая, что делать сейчас? Если бы я пошла к своей подружке, ее мама заставила бы меня вернуться домой. Если я пойду в собор, куда я могла бы пойти потом?

Я не могла найти ответы на свои вопросы. И так, я решила пойти в церковь, помолиться и попросить у Господа помощи.

После службы привычкой многих прихожан было ждать Владыку, когда он выйдет из алтаря для последнего благословения. Служба заканчивалась приблизительно между 9.30 и 10-тью часами вечера. Владыка никогда не покидал алтарь сразу по окончания службы. Он всегда оставался в алтаре не меньше, чем на 15-20 минут. Некоторые прихожане жаловались, что он там долго задерживается, не понимая что он там делает. Другие отвечали, что никто их здесь не задерживает и, если они торопятся, то пусть уходят. Но те отвечали, что не могут уйти без благословения. И так было каждый вечер. В конце концов, владыка вышел и стал благословлять людей. Обычно, я всегда старалась быть одной из первых, но сейчас я встала в самый конец. Когда подошла моя очередь, он благословил меня, но...не разрешил мне поцеловать его руку, и очень строгим голосом, даже очень холодно спросил меня: «Как ты смеешь так говорить с твоей матерью, как это было сегодня вечером? Как смеешь ты сказать ей, что не вернешься домой? Разве она это заслуживает за свою любовь к тебе? Разве она заслуживает это за свои волнения и заботу о тебе? Ты должна вернуться домой. Ты должна извиниться, попросить у матери прощение на коленях, и в дальнейшем - следующие десять день ты должна приходить в церковь каждое утро перед школой и каждый вечер. Стоять на коленях перед иконой св.Валентины, затем затем пойти на исповедь, на причастие и никогда больше не ссориться с мамой впредь».

Я растерялась и была снова рассержена на маму, размышляя над тем когда же у нее было времени рассказать ему об этом? Не могла ли она придержать все это в себе?

Но я обещала ему, что я не буду больше груба с мамой. Только после этого Владыка благословил меня, позволил мне поцеловать его руку. В слезах раскаяния я пошла домой. Когда я вошла в дом, мама успокоилась, что я была уже дома, Она была очень рада увидеть меня, я попросила у нее прощения и она призналась что это была также и ее вина, как и моя, и что сейчас уже все хорошо. Но не для меня, я рассказала ей о епитимьи наложенной на меня Владыкой и она, как показалось, была в недоумении, почем он был так строг со мной. Но я была очень уставшей, повернувшись я пошла спать. Я не очень уверенна, но я думаю что услышала как она сказала: " Почему ты рассказала ему об этом"?

Я начала свою епитимью с воскресного вечера. Я не могла это начать в воскресенье утром, потому что по воскресеньям я должна была идти в церковную школу. Я пела в церковном хоре, а директор хора был очень строгий. В течение вечера я готовила сама себя к последующим дням стояния на коленях несколько часов.

Обычно, после церкви мы обедали всей семьей, потом я, примерно часик или два, читала, а потом шла на улицу встретиться с друзьями и поиграть. Но в это воскресенье я решила остаться дома почитать и подготовиться к тому, что вечером буду стоять на коленях несколько часов.

Позже, когда я пришла в церковь, я приложилась к святым иконам, зажгла свечку у иконы своей святой, которая была на одной из колонн, и стала на колени. Я чувствовала облегчение, узнав, что Владыка не будет служить. Он был в алтаре, читал и помогал проведению службы, так что служба была намного короче, чем когда он служил сам.

Однако после часа или около того стоя на коленях, я стала уставать, а мне еще нужно было стоять больше часа. И подобное я должна буду испытывать еще 10 дней или 12 служб. Так, я решила, что я не буду обсуждать этот вопрос ни с кем, что я не буду жаловаться. Кроме того, у меня уже был некоторый опыт стояния на коленях, так как мои родители наказывали нас всякий раз, когда мы были пойманы на лжи или не слушались.

 Утренние службы были легче для меня, чем вечерние, так как я должна была уходить из церкви до окончания службы, чтобы успеть на автобус и придти в школу вовремя, чтобы избежать наказания за опоздание. В результате этой епитимьи мое ежедневное расписание было изменено. После школы я ела, несколько минут отдыхала, выполняла школьные уроки, которых всегда было много. И, если у меня оставалось немного времени прежде чем я шла в церковь, я читала. Теперь у меня не было времени выйти поиграть.

К моему удивлению неделя пролетела быстрее, чем я думала. Каждый вечер, когда Владыка благославлял меня, Он улыбался мне, но никогда не упоминал мне об епитимьи. Я должна признаться, что несмотря на стоянии на коленях, для меня было утешительно быть так близко к Владыке.

Да, хочу добавить, что на срок епитемьи мне назначили пост и отменили сладости. Я скучала без сладкого, мне очень нравились китайские конфеты с кунжутом и, кроме того, я обнаружила что было очень трудно бороться с искушением съесть конфетку.

У нас не часто был десерт на обед, только по выходным, но мы имели каждый день фрукты и я скучала без яблок. Я с нетерпением ждала дня, когда я смогу кушать их опять.

Наконец, наступило последнее утро моего стояния на коленях. Вечером, перед тем, как пойти в церковь, я попросила у своих родителей прощение. Да, стоя на коленях, как мне было сказано. В этот вечер я пришла в церковь раньше, чем обычно. Я хотела увидеть Владыку и попросить у него прощение до того, как начнется служба. Затем пойти на исповедь. На следующий день, с запиской от моего отца в школу (что я опоздаю), я пробыла в церкви полностью всю службу, причастилась. Владыка меня поздравил, и благословил. Все было закончено. Я завершила свою епитемью без капризов. Я выучила свой урок.

Наша школьная церковь была названа в честь святого Великомученика Димитрия Солунского, и наш престольный праздник праздновали 8 ноября (26 октября по старому стилю). За несколько недель до этого было очень много приготовлений. Мальчики помогали чистить иконостас и, при необходимости, красить; чистили лампады и подсвечники. Девочки были очень заняты стиркой полотенец для икон. Хор репетировал песнопения архиерейской службы.

Вся школа постилась неделю до праздника, так как все должны были пойти на исповедь. Именно вся школа, включая учителей и директора должны были подойти к Святому Причастию. Школьники долны были быть в парадной форме.

Наконец, этот день настал. Была торжетвенная встреча Владыки, была прекрасная служба, после которой была трапеза. В зависимости в того, какой это был день недели, на трапезу нам давали мясной пирог или пирог с капустой, а потом был сладкий пирог. Во время короткого перерыва мы убирали столы, скамейки разворачивали к сцене, и у нас был короткий концерт. Обычно, одна из учениц (Галя Пучкова, в последствии Троян) рассказывала о жизни и мученической кончине Святого Димитрия, а хор исполнял несколько песнопений. После этого у нас было свободное время, чтобы пойти домой и переодеться для вечера.

Этим вечером в школе должны быть танцы в сопровождении школьного оркеста. Танцевали польку и вальсы. Мазурку – те, кто любили этот танец и знали как его танцевать. Танцы начинались в 6 вечера и продолжались до 10 вечера.

В течение всего вечера Владыка несколько раз приходил в школу посмотреть, как мы веселились. Мне нужно пояснить, что школа была очень далеко от собора. Владыке нужно было пройти 2 квартала до автобуса, а после автобуса еще два квартала до школы. Он приходил в школу только на короткое время, но НЕСКОЛЬКО РАЗ за вечер! Было всегда радостно видеть его, понимать, что делал он это из за большой любви к нам, хотя и был всегда с нами очень строг.

То о чем я сейчас вспомнила и хочу рассказать, было в августе. Это, как бы вне порядка хода событий, о которых я рассказываю, но недавний праздник Преображения Господня напомнили мне о том, что случилось в тот год.

Мы были на занятиях по Закону Божиему. Отец Илья что-то нам объяснял, как дверь открылась и вошел Владыка. Он благословил нас, благословил отца Илью, поговорил с ним несколько секунд и затем стал задавать ученикам различные вопросы. Одного он спросил, какое Евангелие читалось сегодня на службе утром, другую – молилась ли она сегодня своей святой, а третью ученицу спросил: – «Ты молилась или только перекрестилась?». Затем он повернулся ко мне и спросил: «Ты знаешь тропарь Преображения Господня?» - Я сказала, что знаю. – «Прочти его». Я сказала, что не могу. «Почему? - спросил Владыка. - Ты же сказала, что знаешь». - «Я знаю, но после того, как я пела его много раз, я не могу продекламировать его» - «Хорошо, тогда спой» - «Как, здесь? Перед всем классом?» В то время я была очень застенчива. Я смотрела на своих одноклассников – один из мальчиков корчил рожи, пытаясь рассмешить меня, другие просто уставились на меня. В моем классе были две девочки с прекрасными голосами. Одна, Люба, имела прекрасное сопрано, другая, Анфиса, прекрасно пела альтом. У меня тоже был довольно хороший голос. Не такой сильный, как у Любы или у Анфисы, но достаточно сильный. Я пела вторым сопрано. Все мы трое, Люба, Анфимса и я пели в в церковном хоре трио. Очевидно, в этот раз, я от неожиданности запела первым сопрано. Когда я закончила, Владыка сказал: «Хорошо». Он благословил класс, что-то сказал отцу Илье, и ушел. Я все еще дрожала. Вскоре зазвонил звонок на переменку. Люба подошла ко мне и сказала: «Не ты не должна волноваться. Ты пела очень хорошо». Я была очень благодарна ей за ее поддержку. Позднее пару мальчиков подошли ко мне и сказали то же самое. Я успокоилась.

С тех пор, каждый раз на праздник Преображения Господня я вспоминаю тот день. Вот почему, мне захотелось поделиться с Вами этим воспоминанием.

Владыка Иоанн был очень строг во всем, что касалось служб. Он ожидал безукоризненного поведения как от клириков, так и от прихожан. Если священник или дьякон делали ошибку, если на клиросе слишался шопот, а прихожане разговаривали между собой, и, если у него был свой посох, то он стучал 3 раза об пол. Если у него не было посоха, то он говорил громко" Тц ! Тц! Тц!" и все вокруг замирали почти до такой степени, что даже боялись дышать.

Затем он быстро подсказывал дьякону или священнику, что надо, кивал головой и служба продолжалась. После нескольких разов прихожане научились не разговаривать, клирик начал лучше готовиться к службе, на клиросе перестали шептаться.

Владыка не любил, когда женщины красили губы. Он всегда был готов к тому, что бы оградить Евангелие или крест, или чашу со Святыми Дарами от жещин с накрашенными губами. У него было два алтарных послушника, которые всегда стояли по две стороны от аналоя или на ступеньку ниже Владыки или священника. Когда выносили крест по окончанию литургии или чашу со Святыми Дарами, каждый алтарный мальчик держал рапиду, и как только женщина с накрашенными губами подходила к Евангелию или кресту, алтарные прислужники скрещивали рапиды, охраняя Евангелие или крест. Тогда женщины быстро стирали помаду с губ, алтарники убирали рапиды, и те могли подойти к кресту.

После причастной молитвы священник объявлял, что женщины с награшенными губами не должны подходить к чаше со Святыми Дарами. Некоторые женщины на ходу стирали помаду, думая, что убрали всю и могут приблизиться, но рапиды запрещали им походить слишком близко, и их просили отойти в сторону и стереть краску с губ. Очевидно, это слишком смущало женщин, некоторые уходили из церкви со слезами, но следующий раз они приходили без следов помады на губах. Вскоре ни одна из женщин не отваживалась придти в церковь с накрашенными губами. Хочу заметить, что Владыка не позволял никому с накрашенными губами целовать его руку. (О, как хорошо я знала это, но об этом в следующий раз).

Я не знаю день и не помню год, когда Владыка открыл приют для сирот. Я слышала, как взрослые говорили об этом довольно подробно, и я узнала что в приюте были как сироты, так и дети из семей с одним родителем. Это давало одинокому родителю возможность найти работу, пока ребенок будет в приюте.

Кроме русских детей, в приюте были и несколько китайских новорожденных младенцев, которых Владыка находил на пустырях. Я узнала, что некоторые китайские семьи имели странный обычай – если первенцем оказывалась девочка, они кормили ее, пеленали и оставляли на каком-либо пустыре. Если же первым рождался мальчик, но он был больным или ослабленным, они делали тоже самое.

Я сама видела несколько завернутых умерших младенцев. Когда Владыка узнал об этом, он стал ходить по пустырям рано по утрам и, когда он находил новорожденного младенца, он приносил его в приют. Женщины, которые заботились о детях в приюте, не были довольны этим, так как они беспокоились о том, что не хватит еды на всех, но Владыка только улыбался и говорил: «Господь пошлет» и, действительно, Господь посылал. Один пожертвует мешок риса, другой пришлет мешок муки, один принесет картошки, другой пожертвует коробки сухого молока и так далее. Дети были накормлены и приют рос.

Владыка установил традицию – в день празднования Святых равноапостольных первоучителей и просветителей славянских Кирилла и Мефодия (празднование 24 мая по новому стилю /11 мая по старому) все русские школы были закрыты. А к тому времени в Шанхае было уже несколько школ, «Русское коммерческое училище», Реальное училище, женская школа при Лиге русских женщин. А также приют Святого Тихона Задонского и приют для девочек имени св.Ольги при монастыре Св.Ольги.

 Все дети должны были присутствовать в кафедральном соборе на Божественной Литургии и молебне. Дети были одеты в школьную форму и стояли вместе со своей школой. Впереди были ученики младших классов и дети маленького роста, за ними те, кто повыше. Самые высокие стояли позади всей группы.

Хор приюта Св.Тихона Задонского всегда стоял на левом клиросе. Хор моей школы – на правом клиросе. Хоры других школы, которые были количественно намного меньше, обычно стояли рядом с их школами. Это было так радостно видеть так много детей в церкви в одно и то же время.

Я слышала от нескольких учителей, что Владыка также просил директоров французской и английских школ отпускать православных учеников из классов в этот день. Но поскольку я не знала никого из них, я не знаю, присутствовали они или нет.

После Литургии у нас бывала прекрасная трапеза, которую готовило сестричество собора. Столы, покрытые белыми скатертями, были расположены вокруг собора. Пока мы ели, Владыка ходил вокруг, останавливался около каждого стола, говорил что-то и спрашивал, достаточно ли у нас еды. Он сиял. Это было очевидно, что он счастлив видеть так много детей на этом особенном празднике. Во время трапезы обязательно кто нибудь начинал спор о том, чей хор пел лучше. Я помню год, когда такая дискуссия разгорелась за моим столом. Случилось так, что Влаыдка был рядом и услышал наш спор. Он быстро остановил его и сказал, что совсем не важно, кто пел лучше или кто-то ошибся. Он заверил нас, что большинство пели молитвенно и Господь принял наши молитвы, и что мы не должны об этом спорить.

Присутствие Владыки, его постоянная забота и внимание к нам вселяло в нас чувство уверенности и спокойствия, что с нами ничего не может произойти плохого – ведь Владыка рядом, мы защищены от всего. Все больше и больше детей понимали как легко было с ним поговорить и обращаться к нему по любому поводу наших детских обид и скорбей. И взрослые чувствовали это тоже. Это было хорошо.

В приюте святого Тихона был один мальчик. Я назову его Андреем. Его нельзя было назвать красивым, он был небольшого роста, но было что-то в нем очень привлекательное, и многие девочки были в него влюблены.

Я была одной из них. Хотя я никогда не ревновала его, узнав, что его видели с другими девочками. Я думаю, что мои чувства к нему были скорее как чувства старшей сестренки, так как я всегда волновалась о нем, если не видела его какое-то время.

Он жил в приюте только время от времени, так как у него был только папа, но когда его отец возвращался из командировок, Андрей уходил из приюта, и они проводили время вместе. Иногда он уезжал в Харбин, провести время со своей мамой. Не зная, как он, я волновалась о нем, и всегда была рада видеть его снова. Каждый раз, когда Андрей возвращался, он всегда искал меня. Он знал время, когда я шла в библиотеку, которая была в полквартале от собора, или когда я просто гуляла. Когда он встречал меня, он всегда складывал руки, как для молитвы и затем пальцами указывал время, когда он будет около собора.

Как не странно, я никогда не говорила Владыке об Андрее, хотя рассказывала ему о других мальчиках. Думаю, это было потому, что мне действительно нечего было сказать Владыке об этом, и еще, я думаю, он сам все знал. В один день Владыка совершенно неожиданно пришел в школу. Очевидно было, что он очень растроен. Я никогда не видела его таким, и встревожилась, что же могло произойти. Когда я подошла к нему за благословением, он сказал: «Пожалуйста, подожди меня у дверей кабинета директора школы». У меня сердце упало. Я подумала, что что-то случилось с моими родителяи, и Владыка пришел, чтобы лично мне об этом сказать. Потом он подошел к другой девочке и что-то сказал ей, я увидела, что она тоже была взволнована

Владыка вошел в кабинет директора школы и пригласил меня зайти. Я поняла, что он на самом деле очень растроен и почти рассержен. Без всяких объяснений он мне сказал: «Валя, я хочу, чтобы ты дала мне слово, что ты никогда и ничего не будешь иметь общего с Андреем».

«Почему?» - спросила я. – «Дай мне слово,- повторил Владыка, - что ты не будешь видеться с ним и не будешь отвечать на его приглашения и никогда больше не будешь с ним разговаривать». Еще раз я спросила его - «Почему? И откуда Вы знаете, что мы встречаемся?» - «Я знаю все», - ответил Владыка и попросил меня дать ему слово, что я никогда и ни с кем не буду говорить о том, что же сделал Андрей. И затем Владыка мне все рассказал.

Я была поражена тем, что я услышала и с болью в сердце дала ему обет, что я даже со своими родителями никогда об этом не буду говорить. Владыка благословил меня, напомнив мне еще раз, что я не должна ни с кем обсуждать этот вопрос, и отпустил меня. Как только я вышла, другая девочка вошла в кабинет. Я узнала ее, как одну из тех девочек, которые были без ума от Андрея, и виделась с ним довольно часто. Я догадываюсь, что и она дала Владыке слово не общаться и не говорить с Андреем никогда больше.

Это обещание было не так легко выполнить, и несколько дней я все время думала только об Андрее. Тем не менее, помня о том, как Владыка был расстроен, уважение к нему, помогли мне быстрее забыть Андрея. Кроме того, Андрей исчез, и я не видела его несколько лет.

Следующий раз я увидела его, когда я уже окончила школу и стала невестой. Мое уважение вера и любовь к Владыке были так глубоки, что данное им слово я не могла нарушить. Я прошла мимо Андрея и только кивнула головой. До сих пор я храню данное Владыке слова и никогда и никому не рассказывала то, что мне тогда поведал Владыка.

Как я уже говорила несколько раз, люди любили Владыку. Тем не менее, была небольшая группу недовольных им людей. Они не любили его, потому что службы при нем были очень длинные, потому что он был слишком строг. И, кроме того, не всегда его легко понимали. Последнее было правдой, так как Владыка держал очень строгий Рождественский пост и Великий пост, к концу поста его нижняя челюсть была так слаба, что он не мог произносить слова отчетливо.

Даже для нас, кто слушал его часто, это было трудно, но для тех, кто слышал его изредка, это было большой проблемой. Но, тем не менее, и они продолжали ходить в собор.

В Белграде, в Сербии, проводился синодальное собрание. Мне было 14 лет, значит это собрание было в 1938 году. Владыка готовился к поездке. Все школьники были в страхе, мы боялись, что Владыка не захочет возвращаться и мы потеряем его навсегда. Мы снова и снова спрашивали его вернется ли он назад? Каждый раз он уверял нас, что у него нет намерений покинуть нас навсегда но, тем не менее, это зависело не от него, но от синода.

Владыка уехал. Я уверена, что не только дети, но и взрослые почувствовали себя сиротами без него. Мои одноклассники были очень сплоченны группой, и мы много говорили о том, как мы скучаем без Владыки. Мы написали ему письмо, о том, как мы скучаем без него, что мы с нетерпением ждем его возвращения и пытаемся делать все, чему он учил нас. Представьте наши радость и удивление, когда мы получили от него ответ.

Он благодарил нас за то, что мы думаем и молимся о нем, и уверил нас, что мы увидимся очень скоро. Я от всего сердца хотела сохранить это письмо, но в классе решили отдать его другой девочке. Тем не менее, я до сих пор помню, как оно начиналось: «Школьники четвертого класса, я очень счастлив получить от вас письмо...» и мы были рады, что он получил наше письмо, и что мы порадовал его.

И в один прекрасный день Владыка вернулся. Он, должно быть, поражен от выражения детского восторга и радости. Так же как и взрослые, все хотели увидеть его, поговорить с ним, попросить его благословить сделать то или иное.

Все больше и больше людей приходили к Владыке за советами или за благословением сделать то или другое что-либо важное в их жизни. Мои родители тоже пришли к Владыке за советом и благословением. Дело в том, что через Красный Крест мой отец возобновил переписку со старшим братом, который бежал в Румынию, в то время как мой отец – в Манчжурию.

Дядя Ваня обосновался в Румынии, принял Румынское гражданство, занимал высокий пост в правительственном кабинете. Он был женат и всем детям дал хорошее образование. Один был юрист, другой – инженер, третий - мировой судья, младший еще учился в университете на юриста.

Дядя Ваня спросил моего отца, сможем ли мы получить в Китае хорошее образование. Отец ответил, что по финансовым возможностям семьи мы после окончания школы сможем учиться только один год в колледже. Это все, что он может нам дать. И тогда дядя Ваня предложил моему отцу, если он хочет, отправить меня и моего брата в Румынию, где мы сможем продолжить наше образование после окончания школы в Шанхае.

Мой отец посоветовался с Владыкой по этому поводу, получил его благословение, и начал готовить необходимые документы. В это же время мои родители обнаружили, что ни у меня, ни у моего брата нет свидетельства о рождении. Опять они обратились к Владыке, который посоветовал получить копии наших свидетельств о крещении, в которых записаны и дни нашего рождения. Копии надо было запросить в Пекине, так как все записи из церквей Манчжурии пересылались в Пекин. Мы сделали запрос и стали ожидать, когда эти документы нам пришлют.

В один прекрасный день документы пришли. Мы с трудом дождались, когда папа вернется с работы, чтобы посмотреть документы. Наконец, папа пришел, немного отдохнул, поел и только тогда взял полученные бумаги. Просмотрев документы, отец протянул мне одну бумагу и с огорчением сказал: «Думаю, ты должна поговорить с Владыкой по поводу даты твоего дня ангела». Я посмотрела сертификат и поняла, что папа имел в виду - мой день ангела был записан 29 июля, в то время, как я всегда праздновала именины 23 февраля. Я быстро взглянула на календарь и увидела, что в июле нет дня Валентины, а есть день Алевтины. «О-о, - я подумала, - церковь допустила ошибку». - «Не спеши, - сказал папа. - Возможно, для этого есть хорошая причина, если это так записано. Вот почему, я думаю, ты должна показать свой сертификат Владыке. Он знает лучше». Я с трудом дождалась возможности пойти к Владыке, показала ему мой сертификат, и сказала – «Церковь ошиблась, написав 29 июля вместо 23 февраля, как я всегда праздную этот день». Владыка посмотрел на меня и сказал: «Церковь не делает ошибки. Здесь должна быть какая-то хорошая причина. И мы вместе, ты и я, должны найти этому объяснение»

«О» мне это не понравилось: «Мы должны найти...». Но Владыка делает это для меня, и я должна улыбнуться и согласиться. Он сказал, что оставит сертификат у себя и в ближайший вечер, когда у него будет свободное время, он пришлет своего секретаря за мной, чтобы мы вместе занялись расследованием. Когда я вернулась домой, первое, что я сказала своей маме: «Владыка на днях пришлет за мной своего секретаря и мы будем искать причину в датах, но, пожалуйста, мама, когда секретарь придет за мной, не спрашивай: «Что она натворила на сей раз?». – «Хорошо», - сказала мама с улыбкой и кивнула головой.

Через несколько дней меня позвали в собор. Владыка стоял, окруженный книгами, попросил меня не шуметь, помолился, и начал просматривать эти книги. Думаю, что прошло не менее 40 или даже 50 минут, он покачал головой и сказал, что мы должны начать сначала. Он благословил меня и отправил домой. Так продолжалось несколько вечеров. В конце концов, в один из вечеров он триумфально объявил. «О, я нашел! Это очень просто! Валентина и Алевтина – это имя одной и тоже святой. Ее память празднуется два раза в год. Так как ты родилась в июле, то день твоих именин должен быть ближайшим ко дню рождения, то есть в июле».

Я была ошарашена. Я не хотела праздновать мой день ангела в июле. Все дети любили, что бы дни их именин попадали в период учебы. В тот день ученик был освобожден от классов, но накануне и в день именин должен быть в церкви, но не в школе. Как правило, все дети после церкви шли домой позавтракать, а потом возвращались в школу, где их поздравляли соученики и учителя. Все оказывали им внимание и, должна сказать, нам это нравилось. Но, если мне придется праздновать мои именины в июле, этого ничего не будет. Я так и сказала Владыке, что мне нравиться отмечать именины в феврале. Его ответ был прост – празднуй именины два раза в год. Это одна и та же святая и она не будет обижаться. Потом он с улыбкой добавил, что я могу праздновать день именин даже три раза. Так как 31 июля по греческому календарю так же празднуется святая Валентина. – «Нет, - сказала я, - Спасибо. Двух раз достаточно». Когда я пришла домой и рассказала все родителям, папа посмотрел на меня и сказал: «Видишь, как я и говорил, причина была хорошая – ты можешь праздновать именины два раза в год». И папа был прав.

Наступил последний год нашей учебы в школе. С самого начала выпускного года Владыка сам стал проводить с нами занятия по Закону Божьему. Но теперь это было по-другому, чем в предыдущие годы. Владыка не только пользовался учебником по Закону Божьему, но добавлял много объяснений, часто по Евангельским чтениям на этот день, а иногда в вкратце рассказывал житие того или иного святого. Он очень интересно все объяснял. Часто просил нас написать своими словами то, о чем шла речь на уроке. Таких письменных работ у нас раньше не было. И нас это не очень радовало, потому что это было лишняя работа, нам и так хватало, что надо было учить, но мы должны были это делать, во-первых, нам надо было получить хорошие оценки, а во-вторых, потому что это было желание Владыки, которого мы все очень любили и уважали. Так что, мы хоть и ворчали, но все задания исполняли. Потом я поняла, что Владыка это делал для того, чтобы знать как мы понимаем то, чему он учил нас в этот день. В выпускном классе нас было только семь человек – 3 мальчика и 4 девочки. Хотя мы и считали себя взрослыми, в нас было много детского, и мы иногда подтрунивали над Владыкой. К примеру – мы знали, что Владыка не спит много. Когда Владыка вызывал студента и давал ему задание, Владыка наклонял голову на руку, державшую посох, закрывал свои глаза. Мы думали, что он спит. Ученик немедленно прекращал отвечать на заданный вопрос и говорил о чем-то другом или с классом. Владыка открывал глаза, в упор смотрел на студента и просил его продолжить ответ именно с того слова, на котором он остановился. Или еще одна наша шалость - во время Великого Поста мы должны были читать коленопреклоненные молитвы. Мы опускались на колени с шумом, и бурчали, когда мы делали себе больно. Владыка просил нас делать это правильно, и тогда для нас начиналось баловство – мы просили Владыку показать нам, как это надо делать правильно. И Владыка показывал нам, он опускался на колени очень легко, а затем просил нас повторить эти поклоны опять, но мы все это повторяли может быть чуточку лучше, но так же шумно со стоном и бурчанием, прося Владыку показать нам это снова и снова – и Владыка повторял! После двух или трех раз Владыка сказал: «Достаточно!» Для нас это было уроком, и мы вскоре поняли, что Владыка только закрывает глаза, но совсем не спит, как нам казалось, он молился, так же, как и когда он становился на колени, показывая нам, как это надо делать.

Конец школьного года был довольно спокойным. Школьный год подходил к концу, вскоре должны были начаться годовые выпускные экзамены по каждому предмету, который мы брали в текущем году. Экзамены были письменные и устные. Как правило, мы имели день или два перед каждым экзаменом для подготовки.

 Обычно, большинство учеников вставали в день экзаменов рано, чтобы успеть зайти в церковь и получить благословение от Владыки. Некоторые из нас даже не представляли себе как возможно было бы пойти на экзамен без его благословения. Кроме того, большинство из нас потребляли в это утро кусочек артоса, а также имели при себе тщательно завернутые кусочки артоса, и держали их в руке в течение всего экзаменационного периода.

Традиционно, после окончания всех экзаменов Владыка служил литургию в школьной церкви, после нее – Благодарственный молебен об окончании школы. Потом в школе устраивали обед, после которого всем выпускникам торжественно вручали дипломы об окончании школы. Лучшие студенты могли получить награды по тем предметам, по которым они получили оценку «А». В основном, это были книги.

Я никогда не входила в число лучших. Я получила две награды за английский язык и пару награды по закону Божьему. Так же Владыка любил поощрять студентов за участие в церковной жизни. Так, я получила икону «Споручница грешных» с личной подписью Владыки на обороте иконы.

Вечером в школе по традиции был устроен Белый бал.

В это день нам в первый раз разрешалось сделать прически, надеть длинное платье и туфли на каблуках.

День нашего окончания школы стал историческим днем. Только что были розданы наши дипломы, как директора школы вызвали срочным телефонным звонком. Когда он вернулся, он выглядел очень встревоженным и объявил нам, что немецкие войска начали войну с Россией.

У каждого из присутствующих была разная реакция на это объявление – старшее поколение надеялось, что Германия уничтожит коммунизм, младшее поколение – испытывало чувство страха и неуверенности. Как обычно, это был Владыка, который успокоил всех. Он обратился к каждому, говоря, что все в руках Божиих. Затем он прочел молитву, повернулся к выпускникам и сказал нам, что мы не должны менять наших планов на будущее - продолжать делать то, что задумано и запланировано, продолжать наше образование или искать работу.

Он учил нас не забывать церковь, молиться за Россию и за нашу любовь к этой стране и за всех тех близких, которые остались в России.

Этими словам он подбодрил нас и выпускной день закончился белым балом, который прошел с успехом.

На следующее утро мы все пришли в церковь очень радо утром. Несмотря на то, что многие оставались на балу довольно поздно, но это был день ангела Владыки и никто из нас даже и не думал пропустить этот момент быть с ним в этот день.

Интересный случай

После окончания школы я начала работать и одновременно посещала Шанхайский Business College, где изучала машинопись, стенографию и бухгалтерию. В колледж я ходила по утрам 3 раза в неделю, а моя работа начиналась в полдень. Я работала в одном из самых лучших кинотеатров, в котором демонстрировались первым показом фильмы MGM. Моя работа была с полдня до полуночи в течение недели. А по воскресеньям у нас были специальные сеансы, и в эти дни я начинала работу в 9 часов утра.

Такое расписание не давало мне возможность посещать церковь по воскресеньям. Но в мой выходной день, который был по четвергам, я обыкновенно ходила в церковь.

В один из таких дней я пришла в церковь и мне показалось, что Владыка спешит. Он не остался поговорить с людьми после Божественной Литургии, как он обычно делал, а если он и отвечал кому-нибудь, то это было краткий разговор. Я так же хотела поговорить с Владыкой, но я не хотела задерживать Владыку, и наш разговор был очень кратким.

Я вышла из церкви, и как раз в это время я встретила свою подругу, и мы поболтали несколько минут у дверей собора. В то время как подруга стала уходить я заметила, что Владыка вышел. Я подумала, что смогу с ним поговорить по дороге, пока он идет куда-то, и присоединилась к нему. В ответ на мой вопрос далеко ли он идет, Владыка ответил, что идет в больницу умалишенных. Я была в шоке, так как знала, что это было очень далеко, на другом конце города. – «Владыка,- сказала я, - это ведь так далеко, неужели Вы собираетесь идти пешком?». Владыка подтвердил, что именно так он собирается туда добраться.

Я посоветовала ему взять рикшу, чтобы сэкономить время. Я сказала, что буду рада заплатить за рикшу (так как я уже работала и имела свои деньги). Он посмотрел на меня грустно и спросил: «Неужели ты думаешь, я могу использовать человека, чтобы он бежал весь путь, и тащил коляску, в которой я буду сидеть?». – «Но, Владыка, - сказала я, - это ведь его работа, как же он сможет зарабатывать себе на жизнь? Если каждый будет рассуждать точно так, как Вы, как же ему быть? Как он сможет содержать свою семью?» - «Ты сказала, что можешь заплатить за мой проезд?», - спросил Владыка. И когда я ответила, что буду рада это сделать, он попросил меня окликнуть одного из рикш, что я и сделала. Конечно, не только один рикша бросился к нам, их было трое или четверо. Я спросила их цену, поторговалась, и выбрала одного. Владыка согласился, и я заплатила рикше за провоз.

К моему изумлению Владыка продолжал свой путь пешком, сказав рикше: «Следуй за мной». Естественно, что я была разочарована, так как я была уверена, что уговорила его поехать на рикше. Владыка продолжал свой путь, я шла за ним, за нами медленно шел рикша. После нескольких шагов, я обратилась к Владыке и сказала: «Вы знаете Владыка, это все прекрасно, но не справедливо. Пока он медленно идет за Вами, он заработает только за одну поездку, Но если он будет бежать, как это обычно, он будет иметь достаточно времени, чтобы сделать еще одну поездку и заработать больше денег».

«Да, в этом ты права», сказал Владыка, с улыбкой. Затем он повернулся к рикше и велел ему возвращаться. «Теперь, - сказал Владыка, - он сможет заработать больше денег». Потом Владыка, ускорив шаг, продолжил свой путь. Я была обескуражена. Мое желание сделать Владыке этот путь немного более удобным, потерпело крах. Я старалась идти с ним рядом, но успевать за его шагами было трудно для меня. Я попросила у Владыки благословение и вернулась домой.

По пути домой я думала: «Почему я была так уверенна, что Владыка воспользуется рикшей для проезда?» Я поняла, что он непременно отпустил бы рикшу, как только я ушла бы.

Я была очень удивлена всем случившимся, но отношение Владыки к этому виду транспорта, заставило меня пересмотреть и мое отношение пользоваться рикшей для переездов. Я знала, что я все равно буду продолжать пользоваться их услугами, так как и моя работа и колледж находились на далеком расстоянии от дома.

О, Владыка, дорогой Владыка. Ты действительно святой человек, ты заботишься о всех нас, не только о детях и о православной пастве, но и о всех окружающих тебя. Спасибо, дорогой Владыка за твою любовь к людям.

И я приняла решение платить рикше впредь немного больше и, кроме того, никогда не торговаться с ними об оплате. Возможно, это было не правильное решение, но это было лучше, что я могла предпринять.

***

В предыдущих моих воспоминаниях о Владыке, я упоминала, что Владыка не любил, когда женщины пользовались губной помадой, и у меня был случай в этом убедиться на собственном опыте. А дело было так: меня пригласили в гости на празднование дня ангела.

Моя подружка, которая пригласила меня, намекнула, что среди приглашенных будет молодой человек, который мне нравился. Я сделала красивую прическу, надела красивое платье, и даже положила немножко румян на щеки, так как я всегда была очень бледная, и, конечно, накрасила губы, правда помада была светлого тона.

Я так ждала эту встречу, что совершенно забыла о том, что улица, по которой я должна была идти к подруге – это улица, по которой всегда Владыка шел в детский приют или возвращался из него. Как нарочно, вскоре после того, как я вышла на эту улицу, я увидела, что навстречу шел Владыка, как обычно с посохом в руке.

Как только мы поравнялись лицом к лицу, я попросила у него благословения, что он и сделал, но, тем не менее, Владыка не дал мне поцеловать его руку, и сам не поцеловал меня в макушку, как он обычно это делал. Я не помнила, говорила ли я об этом раньше, но Владыка всегда целовал нас, детей, в макушку, когда мы прикладывались к его руке. В этот раз он этого не сделал. Я сказала: «Владыка, я знаю, что Вы не дадите мне поцеловать Вашу руку, но я хотела только приложиться к Вашей руке головой». Владыка покачал головой и спросил: «Почему ты накрасила губы?».

Я рассказала ему, что иду на вечеринку, рассказала про молодого человека, но Владыка грустно посмотрел на меня и сказал, что я не должна краситься для того, чтобы понравиться мальчику. Затем, он приподнял посох, как бы желая ударить меня по голове. Все дети знали, что Владыка никогда никого не ударял. Этот жест только показывал его неудовольствие.

Надо напомнить, что разговор происходил на улице, вокруг было много местных жителей. Надо сказать, что китайцы от природы очень любопытны. Они поняли, что произошел какой-то конфликт между Владыкой и мной, и сейчас же собрались вокруг нас. Как только Владыка сделал свой жест – поднял посох над моей головой, толпа ахнула и собралась ближе к нам. Многие из толпы стали охать и ахать. Я спросила Владыку: «Вы видите, что вы делаете?» - он улыбнулся и сказал: «Нет, это не я, это ты со своими накрашенными губами».

Я просила его, чтобы он хотя бы разрешил мне приложиться лбом к его руке, но Владыка отказался. «Сначала убери помаду с губ, - сказал он, а потом добавил, - Почему бы тебе не поберечь эту помаду до Пасхи и не покрасить ею пасхальные яйца?». – «Как! – в ужасе воскликнула я. – Это невозможно покрасить пасхальные яйца помадой! Ведь они станут липкими, и руки будут жирными». - «Но для тебя оказывается возможным оставить след помады на моей руке! Разве это правильно?» И он опять поднял свой посох и на сей раз, дотронулся до моей головы. И опять толпа заохала вокруг нас. Я отчетливо поняла, что мне ничего не остается сделать, как стереть помаду с губ моим новеньким красивым платочком.

Владыка не дал мне своей руки до тех пор, пока он не убедился, что на платочке больше не остаются следы помады. Затем он благословил меня, поцеловал меня в макушку, дал мне поцеловать его руку и пожелал хорошо провести время.

И что же произошло после этой встречи? - Я опоздала на вечеринку, на губах не осталось и следа помады, и мой новенький платочек не был больше новеньким и красивым. Я была расстроена. Но я не была уверена в том – что же меня больше расстроило – Владыка или я сама себя? Я продолжала думать о его совете использовать губную помаду для окрашивания пасхальных яиц. «Как он мог дать такой совет? – Я думала. – Ведь есть разница – если только один человек приложится к его руке с накрашенными губами или все пасхальные яйца будет разукрашены губной помадой». И только позже я, в конце концов, поняла, почему он так сказал.

Владыка поступал со всеми одинаково. Если бы он позволил мне поцеловать ему руку, имея помаду на губах, он должен был разрешить это же самое и другим девушкам и женщинам. Кто знает, сколько женщин и девушек он встретит на пути к собору? Трех, четырех? Или больше? Если он позволит всем, у кого на губах была помада, приложиться к его руке – что будет с рукой? – она будет липкой и грязной! – Ужас!

Еще один урок от Владыки!!!

Что касается вечеринки, я провела очень хорошо время, и, тем не менее, я была разочарована молодым человеком, встречу с которым я ждала с таким нетерпением. Он все время старался быть в центре внимания и говорил, преимущественно, только о себе. Как скучно! И я уверена, что ему было абсолютно все равно, была ли у меня на губах помада или нет.

Слишком много событий для одного вечера!

Удар штыком

Во время Второй Мировой войны Шанхай был оккупирован японцами. Японские солдаты любили маршировать по улицам, устраивать заграждения и военные посты. Никто из жителей никогда не знал, смогут ли они дойти туда, куда им нужно, без того, чтобы наткнуться на очередное заграждение или пост. И часто, чтобы пройти через эти посты или дождаться, пока японские солдаты пройдут маршем, уходило от 15 до 30 минут.

В ту ночь, о которой я сейчас расскажу, я простояла у такого поста почти 20 минут. Я пришла домой позднее, чем обычно, очень устала и хотела сразу пойти спать. И тут мама подошла ко мне с каким-то особенно заботливым выражением лица. Она сказала мне: «Не раздевайся. Только что пришел секретарь Владыки и сказал нам, что Владыке очень нужно увидеть тебя вечером. Секретарь сказал, что Владыка извиняется, что он так поздно беспокоит нас, но для него очень важно увидеть тебя сегодня».

Вполне понятно, что я оделась так, как и полагается для встречи с Владыкой, и вышла на улицу, где меня ждал секретарь Владыки. Я спросила его, не знает ли он что случилось, но секретарь ответил, что не знает, что Владыка вернулся откуда-то очень опечаленный и немедленно попросил его, чтобы он пошел за мной. У нас не заняло много времени дойти до собора, и я пулей помчалась к зданию, где был офис Владыки.

Я еще не закончила читать молитву перед дверью Владыки, как услышала его шаги и голос: «Аминь». Я открыла дверь, увидела улыбающегося Владыку, который извинился передо мной, что побеспокоил меня в такое позднее время. "Я должен был это сделать", - сказал Владыка. - Я дал обещание молодому человеку и я должен сдержать свое слово». – «Что случилось?» - спросила я. – Он ответил: «Конечно, я скажу тебе, но ты не должна передавать это никому, так как, если люди узнают, что произошло сегодня вечером, то они постараются не выпускать меня из дома одного, или будут постоянно ходить со мной, что меня совсем не устраивает». Мы все действительно знали, что Владыка очень любил в одиночестве по ночам навещать нуждающихся.

Я пообещала, и Владыка поведал мне следующее: «Ты ведь знаешь, что я часто выхожу по ночам, чтобы навестить больных в госпиталях, людей в домах для инвалидов и в домах для престарелых. В городе очень много мест, где необходима моя помощь, и где мне необходимо быть. Как правило, когда я подхожу к военным постам или заграждениям, солдаты сразу меня пропускают. Очень редко я вынужден стоять и ждать, когда меня пропустят. Тем не менее, этой ночью случилось неожиданное. Я был не один. Со мною был Игорь В. Он попросил меня разрешить ему пойти со мной, и я разрешил. Недалеко от госпиталя мы подошли к очередному военному заграждению.

Я объяснил японскому солдату, что я иду в госпиталь навестить очень больного человека, в надежде, что он нас пропустит, но он крикнул на нас и жестом показал, чтобы мы отступили назад. Я опять попросил его пропустить нас, тогда солдат вскинул свое ружье, которое имело штык на конце. Еще раз я очень вежливо попросил его пропустить нас и шагнул вперед, тогда солдат сделал движение, как будто он угрожал нам штыком. И тут Игорь В., не раздумывая, встал передо мной, как бы заслоняя меня от удара штыком, а солдат штыком ранил Игоря. Это напугало, как Игоря, так и солдата. И он посторонился и дал нам пройти. Так, мы дошли до госпиталя. Доктор исследовал рану, сказал, что она не очень глубокая, но Игорь должен остаться в госпитале на несколько дней. Я благодарю Господа, что рана не была серьезной.

После того, как я благословил Игоря, чтобы уйти, я спросил его – могу ли я что-нибудь сделать для него, и услышал в ответ – «Да, пожалуйста, попросите Валю К. навестить меня. Я бы хотел увидеть ее завтра». Я обещал ему, что ты придешь. Теперь ты понимаешь, Валя, почему я позвал тебя сегодня так поздно, и прошу навестить завтра Игоря». Затем, через несколько минут он спросил меня: «Между вами есть что-нибудь?»

Я ответила отрицательно. Мы просто друзья. Игорь был очень застенчивым человеком, У него было мало друзей, я всегда его жалела и поэтому старалась быть в числе его друзей. Владыка помолчал немного, а потом спросил: «Но ты ведь навестишь его, не так ли?». «Да, - ответила я. - Я навещу его 2 или 3 раза, но я не могу делать это каждый день, чтобы не дать ему ложные надежды». «Я согласен с тобой, - грустно ответил Владыка, - но когда ты ему об этом скажешь, когда ты скажешь, что не будешь больше приходить к нему, постарайся сделать это как можно тактичнее и деликатнее». Меня поразило выражение боли и сострадания на его лице. Конечно, я обещала, что так и будет.

Владыка еще и еще раз поблагодарил меня и за то, что я пришла, и за то, что обещала навестить Игоря. Еще он попросил прощение, что вызвал меня так поздно, и так же попросил передать свои извинения моим родителям, что потревожил их. Затем он благословил меня и попросил своего секретаря проводить меня домой.

Возвращаясь домой, я не могла не думать о том, какой у нас необыкновенный Владыка – имея такой загруженное расписание на каждый день, имея так много дел и забот, он был еще и озабочен душевным состоянием этого молодого человека. Да, я могла понимать его беспокойство по поводу здоровья Игоря, потому что Игорь заслонил его своим телом, но беспокоиться о его чувствах и его переживаниях так, что немедленно, поздно вечером передал мне просьбу навестить больного, потому что утром он мог бы не успеть это сделать! Это было так характерно для Владыки. Он как бы смотрел в душу каждого и все понимал и сопереживал. Он глубоко входил в жизнь окружающих его людей. И еще я думала о том, что он не только попросил прощения у меня за то, что вызвал меня так поздно из дома, но не постеснялся и не забыл попросить прощения у моих родителей, что побеспокоил их. Это внимание было также характерно для Владыки – помогая всем нам и день и ночь, думая о всех нас постоянно, он еще у нас просил прощение за малейшее, как ему казалось неудобство, причиненное им. Он так беспокоился обо всех, кто был вокруг него. И в этом было что-то совсем особенное ни похожее ни на что, что встречалось бы у других людей.

Еще и еще раз я подумала, как нам повезло, что у нас есть такой особенный Владыка, и я надеюсь, что все, кто встречался с Владыкой, так же, как и я, благодарны своей счастливой судьбе.

Прощай, Шанхай

Война закончилась и вместо японских моряков и военных мы увидели американские войска. Шанхай открыл двери для иностранцев – посольства и консульства иностранных государств открывались одно за другим – французские, английские, итальянские, американские и, к сожалению, советские. Как только советские представители вошли в Шанхай, они начали агитацию среди русских, чтобы те вернулись в Россию. Грустно говорить и писать об этом. Но я постараюсь быть очень краткой.

Владыка Иоанн, уже к этому времени архиепископ, умолял всех нас не верить в советскую пропаганду. Он обещал, что те, кто останутся в Китае и не подадутся на агитацию, будут в безопасности. Не все поверили ему, часть жителей решила вернуться в Советский Союз, они получили советские паспорта и уехали. Это было очень грустное и трагическое время. Многие семьи распались, так как одни члены семьи хотели вернуться, а другие члены семьи – хотели остаться. Слава Господу, моя семья, вся полностью, поверила владыке и остались с ним.

Вскоре после того, как часть русских уехала в Советский Союз, оставшимся русским, примерно больше 5 тысяч человек, нужно было покинуть Китай. Владыка сумел всех нас перевести на один из Филиппинских островов. Много было написано об этом. Так что я буду краткой. Каждый день небольшой пароходик с беженцами уходил в сторону Филиппин. Наступил день, когда и моей семьей нужно было покинуть Шанхай. Мы стояли на пароходе. Сквозь слезы я видела удаляющийся город. На причале стоял стол, за которым сидит Владыка, на столе много книг. Владыка окружен членами русского комитета. Владыка регистрировал имена всех, кто отправлялся с данным пароходом. Каждый семью, каждого человека. Любящий пастор провожал свое стадо на остров. «GOOD BAY SHANHAI», - сквозь слезы говорила я.

Жизнь на острове была достаточно хороша – у нас была еда, работа, возможность купаться в океане, ловить рыбу, ходить в лес собирать кокосы, а самое главное – Владыка был с нами.

Мой муж и я оставались на острове 1 год. Мы покинули Филиппины, уехали в Англию. За месяц до этого мои родители переехали в Соединенные Штаты.

В Англии мы поселились у родителей моего мужа, у которых был маленький хорошенький домик недалеко от Лондона. Все было хорошо, кроме одного, - у меня не было контакта с Владыкой. Для меня это было очень непривычно, и я была очень печальной, так как не знала, где Владыка, у меня не было его адреса и никто не мог помочь мне найти его.

К счастью, здесь, в Англии, была еще одна русская женщина из Шанхая, которая была так же, как и я, очень близкой к Владыке. Мы постоянно общались в надежде, что кто-то из нас узнает какие-либо новости о Владыке. В один прекрасный день она позвонила мне и сказала, что Владыка собирается в Лондон и назвала день и час его прибытия.

Владыка должен был приехать в русской центр. В назначенный день я пришла очень рано, но там уже была достаточно много народу. Каждая машина, которая появлялась рядом со зданием, все больше и больше возбуждала меня. Ведь в каждой из них мог приехать Владыка. Наконец, я увидела машину, припарковавшую близко к зданию, и из нее вышел Владыка. Я вырвалась из толпы и бросилась к Нему. Я склонилась перед Ним очень низко. Он благословил меня и поцеловал макушку головы. Я плакала.

Владыка взглянул на меня и спросил: «Почему ты плачешь?» - я ответила – «Я так счастлива видеть Вас, я так рада быть с Вами». Он посмотрел на меня с улыбкой и сказал: «Я также рад видеть тебя, но я же не плачу» - «Владыка, я не могу сдержать слезы, это слезы радости». Затем Владыка сказал мне, что он будет очень занят и не сможет навестить меня в моем доме во время этой поездки. Тем не менее, он хотел бы встретиться со мной в маленьком скиту, там где он остановился.

У него была возможность поговорить со мной только минут 20 на следующий день. Я была счастлива этому. На следующий день в назначенное время я пришла в скит, где монашенка провела меня в комнату Владыки, напомнив, что я не должна задержать Владыку больше, чем на 20 минут. Я зашла в комнату. 20 минут пролетело мгновенно, но этого было достаточно для следующего: Владыка обещал мне, что при его следующем визите он обязательно навестит меня.

«Тем не менее, - сказал он, мы теперь соседи, - и будем переписываться. Мы обменяли адресами. Владыка, оказывается в это время жил во Франции, в Версале. (У меня сохранились его письма!) Он благословил меня и проводил меня до дверей. Я ушла со слезами на глазах, но счастливая, от того, что мы увиделись.

Напрестольный крест

Среди друзей моей свекрови было несколько англичан - пожилые люди, которые довольно часто навещали ее. Одна из них, старше остальных, по имени Elsie приходила к нам в дом чаще других и пристально наблюдала за мной. Казалось, что она следила за каждым моим движением и прислушивалась к каждому моему слову. Вначале я не обращала на это внимания, думая, что ее удивляет мое русское произношение, но потом это стало меня раздражать. Акцент. Что такое особенного во мне, что она так следит за мною?

В один день Elsie подошла ко мне и спросила – могу ли я вместе с мужем придти к ней на «Чашку кофе», так она выразилась. Ей хотелось о чем-то поговорить со мной. Естественно, я сказала, что буду рада придти к ней. Мы назначили день встречи. Я с трудом дождалась этого дня, так как я была уверена в том, что она объяснит мне причину, почему так тщательно следила за мною. После того, как мы выпили прекраснейший кофе и съели очень вкусные пирожные, она попросила меня выйти с ней в соседнюю комнату. У нас возникли доверительные отношения во время этого визита, она спросила меня, заметила ли я, что она внимательно следила за мной. Я ответила, что заметила. Она извинилась предо мной и объяснила причину, почему она так делала. Но сначала она оставила меня на минутку одну и вернулась в комнату, держа что-то завернутое в белую ткань. Затем она начала свой рассказ: - «Несколько лет назад здесь, в Англии, я встретила женщину-англичанку, которая рассказала мне о знакомстве с русским священником. Он рассказывал ей о своем участие в военных действиях в России и о том, как шел в атаку впереди армии, держа в высоко поднятой руке крест. В конце концов, с этим крестом священник переехал в Англию, где он и умер. Перед смертью русский священник передал крест той леди, о которой мне рассказывала Elsie, с просьбой, что она найдет православного русского, через которого крест будет передан в русскую православную церковь или православному священнику».

После этих слов, Elsie развернула ткань. Я увидела напрестольный крест наподобие того, каким священник крестит нас или благословляет в конце каждой службы. Крест был медным, потемневшим от времени. Elsie продолжила свой рассказ, оказывается, что женщина, которая дала обещание священнику, не знала никого из русских, и перед смертью передала крест Elsie, с которой была дружна, взяв с нее обещание такое же, как она в свое время дала русскому священнику.

Когда я услышала, продолжала Elsie, что сын моей подруги женился на русской православной девушке, я решила, что должна встретиться с ней и узнать поближе, чтобы удостовериться, могу ли доверить ей крест. Elsie узнала от своей подруги, моей свекрови, что я была верующей, любила молиться и ходить в церковь. Elsie была рада отдать крест мне, с тем, что я, в свою очередь, дам обещание передать крест в православную церковь или священнику.

Я была растрогана этой историей до слез. Я обещала Elsie выполнить завет старой леди, я так же обещала, что как только я вернусь домой, напишу Владыке письмо обо всем и спрошу его совета - что мне делать с крестом – отдать в ближайшую русскую церковь или дождаться его приезда в Англию и передать крест ему, мне очень хотелось передать крест Владыке. Elsie поблагодарила меня, еще раз извинилась за то, что причинила мне неприятные минуты, и отдала крест, завернутый в белое полотно, мне. Я сдержала свое слово – как только я вернулась домой, я написала Владыке письмо и спросила его совета – что мне делать с крестом? Ответ Владыки был прост – «Повесь этот крест на стену рядом со своими иконами. Дождись моего приезда и мы решим вместе, что делать». Я так и поступила – каждый раз, глядя на этот крест, я недоумевала как это стало возможным, что этот бесценный крест оказался у меня

Владыка сдержал свое слово - во время своего следующего визита в Лондон он навестил меня. Как раз в это время мы с мужем переехали из дома его родителей в другой дом – я ждала ребенка, а мой свекор не хотел слышать по ночам детский плач. Я была так счастлива, когда Владыка пришел меня навестить. Он знал, что я жду ребенка. Мы поговорили о том, что мне трудно сейчас ходить в русскую православную церковь, так как надо было пользоваться двумя или даже тремя автобусами в каждую сторону. Это была трудно для любого, а для меня, которая ожидала ребенка, было еще труднее. Тогда Владыка сказал: «Тут есть сербская православную церковь примерно два или два с половиной квартала от твоего дома. Я благословляю тебя временно ходить в ту церковь, пока ты не найдешь возможность продолжать ходить в русский православный храм. Ты можешь ходить туда так часто, как сама захочешь. Это ведь рядом с твоим домом».

Затем Владыка осмотрел крест, долго смотрел на меня и сказал: «Видишь, этот крест откуда-то из России, ты сама из Китая. И Господь положил этот крест тебе в руки в Англии. Я хочу, чтобы ты хранила его». Когда же я возразила Владыке, сказав, что я обещала передать крест в русскую православную церковь или священнику, Владыка уверил меня, что настанет день, когда я это сделаю. И еще он сказал, что я сама узнаю, когда мне придется это сделать.

Решение Владыки было немного непонятным для меня, но так как я привыкла всегда слушаться Владыку, я согласилась поступить именно так.

Когда-то я мечтала, что после встречи с Владыкой, я расскажу подробно обо всем Elsie. К сожалению, я не смогла это сделать, так как Elsie скончалась незадолго до приезда Владыки. Крест остался висеть на стене рядом с моими иконами. О дальнейшей истории креста я расскажу позже.

Чудесное исцеление

Мой ребенок родился 8 августа. Он был длинненьким и очень худым, со странным цветом лица. Он напоминал мне длинного растянутого зайца. Он потерял много веса, после того как родился. Много плакал, плохо спал. Вскоре выяснилось, что у меня не было молока, чтобы его кормить и его стали кормили донорским молоком.

Казалось, что это как-то успокоит его, но это было ненадолго. Он продолжал постоянно плакать, не спал и совершенно не прибавлял в весе. Доктор и сестры были очень обеспокоены. Мы оставались в госпитале гораздо дольше времени, чем это обычно было для других матерей с новорожденными. Я очень волновалась и переживала.

19 августа, через 10 дней после рождения сына, в праздник Преображения Господня, меня как молнией ослепила мысль: «Как это я до сих пор не написала Владыке?». Я немедленно села и написала ему письмо о всех моих переживаниях и тревогах. К моему большому удивлению, уже на следующий день, после того, как я отправила письмо, я получила от Владыки ответ. Казалось, что он читал мое письмо в то же время, как я только писала это письмо.

Владыка успокоил меня, написал, чтобы я не беспокоилась, что все будет хорошо. В письмо он вложил листик от Маврийского дуба. Владыка посоветовал мне положить этот листик ребенку под подушку, что я тут же и сделала. Однако, одна из медсестер, которая заметила это, взяла этот листик и вернула мне, указывая, что я не должна это делать. Я пыталась объяснить ей, что это за лист, и почему он должен быть положен под подушку, но она не слушала меня. Подошла вторая сестра милосердия, и обе они со мной спорили.

Тогда я приняла решение, и сказала им, что буду стоять над кроваткой своего младенца, день и ночь, держа этот лист в руках над его подушкой. Я не могла не выполнить наказ Владыки, а положить лист под подушку мне не разрешили. Они на меня обозлились и позвали старшую сестру госпиталя. Старшей сестре я объяснила все.

Она оказалась очень доброй ко мне. Разрешила положить листик в кроватку к ребенку, но не под сразу подушку, а под простыню, в том месте, где была головка младенца. И предупредила весь медицинский персонал, чтобы никто не смел взять этот листик. Я была ей очень благодарна, и, как я наблюдала, она полностью выполнила свое обещание. Мой ребенок практически сразу после того, как был положен листик – начал набирать вес. Перестал так много плакать. И он вел себя как «очень голодный и жадный ребенок».

А еще через несколько дней мы выписалась из больницы и вернулись домой. Мне дали формулу для искусственного кормления сына и объяснили, что я должна делать. Мой малыш, которого я назвала Филиппом, изменился к лучшему. Он даже стал весить немного больше, чем надо, но я не волновалась. Очень скоро он стал вести себя как здоровенький и радостный ребенок. Безусловно, я все время держала листик под подушкой Филиппа, как благословил меня Владыка.

Я знала, что Владыка был очень занят и даже не надеялась, что он сможет нас навестить. Я договорилась со священником русской православной церкви, что он придет к нам домой крестить Филиппа. Я была счастлива, что могла это сделать и мне сразу стало легко на душе.

Вскоре я получила письмо от Владыки, в котором он сообщим мне, что на несколько дней собирается приехать в Лондон, что он будет служить в большом соборе. Владыка объяснил, что у него нет времени навестить меня и потому просил меня обязательно приехать с Филиппом в церковь. Я так и сделала. К моей огромной радости мой сын и я причастились от Владыки.

В конце службы, когда мы подошли к кресту, Владыка посмотрел на нас с улыбкой и спросил: «Это и есть твой худенький длинный зайчик?»

К этому времени Филипп был полный и очень тяжелый. Я посмотрела на Владыку с улыбкой и ответила: «Я просила Вас о помощи, но то что произошло – просто чудо. Я с трудом могу его носить. Он очень тяжелый» и Владыка ответил: «Тссс, Тссс, Тссс - как трудно тебе угодить».

Конечно, это было сказано с любящей улыбкой.

Еще в Шанхае, до того как я вышла замуж, я по благословению Владыки подала прошение о визе в Америку. В то время в Шанхае только что открылось американское консульство.

Я всю свою жизнь так привыкла доверять слову Владыки, что я без колебаний тут же подала документы на выезд в США.

Хочу сказать, что всю свою жизнь - в Китае, на Филиппинах, в Англии, а сейчас уже в Америке - я постоянно чувствую заботу Владыки обо мне, и постоянно ношу в душе чувство глубокой благодарность Владыке. Я до сих пор ни принимаю ни одного решения, не попросив благословения Владыки, и до сих пор ощущаю его заботу и помощь мне.

Но вернемся в Англию. Время бежит быстро. Владыка постоянно был занят, разъезжая между Францией и Англией. Он навестил нас еще один раз, прежде чем мне позвонили из Американского консульства, извещая, что моя виза готова и я могу получить ее.

В консульстве я узнала, что мы с сыном можем ехать в Америку по моей визе, но мой муж должен ждать, пока получит свою визу. Дело в том, что я подала заявление на выезд до того, как мы поженились, а муж – после нашей свадьбы, так что ему понадобиться еще какое-то время на получении визы. Я была очень огорчена. Мне сказали, что муж сможет получить себе визу гораздо быстрее в том случае, если я сейчас поеду в США (без него), начну работать и вышлю ему документы на соединение семьи.

Когда я вернулась домой и все рассказала мужу, он не был уверен, что это хорошая идея. Тем не менее, он очень скоро изменил свое решение и сказал, что я могу продолжать заниматься оформлением документов и готовиться к переезду в США. Если бы я ожидала в Англии, пока мой муж получит документы на выезд в США, могло пройти еще несколько лет.

И так, с благословением Владыки и с согласия моего мужа мы с Филиппом покинули Англию и приехали к моим родителям в Реддинг, Калифорния.

Напрестольный крест, о котором я рассказывала в прошлой статье, я взяла с собой в Калифорнию.

Когда я приехала в Рединг, все крупные предприятия города бастовали и было невозможно найти работу. Я искала работу повсюду и, наконец, нашла с минимальной оплатой и то всего 5 часов в день. Это было лучшее, что я смогла найти в то время, и я вышла на эту работу.

Я немедленно связалась с юристом, чтобы начать оформлять документы для соединения с моим мужем. Пока мой адвокат заполнял бумаги, мой муж принял решение не переезжать ко мне в Америку, и даже поставил в известность Американское консульство в Лондоне о том, что он просит аннулировать его прошение о получении американской визы. Я была в шоке, когда мой юрист оповестил меня об этом. Я немедленно написала своему мужу письмо о том, что мы с сыном возвращаемся в Лондон. В ответ я получила письмо с просьбой в разводе. Это был еще один удар. Я не хотела разводиться. Я вышла замуж, чтобы прожить с ним всю жизнь. Я ответила, что я не хочу развода, но если он хочет развестись – пусть продолжает оформлять бумаги. Я не буду ему мешать.

В полной уверенности, что Владыка Иоанн поддержит меня в моем решении отказаться от развода и сохранить семью, я написала ему все очень подробно. Можете представить мое изумление, когда я получила ответ Владыки. Владыка благословил меня развестись. Он просил меня найти действующего священника в соборе в Сан-Франциско, и поговорить с ним о церковном расторжении моего брака. В письме он добавил, чтобы я не настаивала на другом решении, так как может быть еще хуже. Мало сказать, что я была очень разочарована его советом, но я еще должна была выполнить то, что Владыка мне сказал. Еще одно большое разочарование.

Священник в соборе сказал мне, что мне нужно вначале получить развод официально, принести ему копию документа о расторжении брака, а уже затем можно будет подать бумаги и о церковном разводе. Для этого нужны будут деньги, и, соответственно, время, чтобы их заработать.

Почти с первых же дней проживания у моих родителей, моя мама постоянно напоминала мне о кресте, который мне дала ELSIE в Лондоне. Мама хотела, чтобы я передала его в собор Сан-Франциско. Я постоянно отвечала ей, что Владыка просил меня хранить этот крест до какого-то особого случая, но мама продолжала настаивать. В конце концом я решила поехать в собор и отдать его протоиерею Илию Вен. О. Илия, православный священник, китаец по происхождению, был нашим духовником в Шанхае. Я передала ему крест, рассказала, коротенькую историю этого креста - «Несколько лет назад здесь, в Англии, я встретила женщину-англичанку, которая рассказала мне о знакомстве с русским священником. Он рассказывал ей о своем участие в военных действиях в России и о том, как шел в атаку впереди армии, держа в высоко поднятой руке крест. В конце концов, с этим крестом безимянным для нас священник переехал в Англию, где он и умер. Перед смертью русский священник передал крест неизвестной мне леди, которой передала его моей подруге Elsie, с просьбой, что она найдет православного русского, через которого крест будет передан в русскую православную церковь или православному священнику».

Все это время я продолжала поиски лучшей работы, но безрезультатно. Я еще раз написала Владыке, прося его благословения переехать в Сан-Франциско. Я была уверена, что я смогу найти там лучшую работу. Получив его ответ, я была в очередной раз удивлена. Владыка писал: «Господь послал тебя в Реддинг не просто так. Оставайся жить со своими родителями. Они помогут тебе воспитать твоего сына как православного христианина и как русского человека. Что же касается работы – поверь, что вскоре ты найдешь хорошую работу и у тебя все будет хорошо».

Как всегда, Владыка оказался прав. Очень скоро я нашла прекрасную работу, на которой я проработала 34 года до выхода на пенсию. Жизнь стала налаживаться.

В один прекрасный день у меня появилось непреодолимое желание поехать в Сан-Франциско и узнать о своем кресте, который я там оставила. Я так и сделала. Я приехала в собор и разыскала

о. Илию. Увидев меня, о. Илия, буквально, просиял. Благословив меня, он сказал мне: «Ты знаешь, оказывается, о. Иоанн Ш. имеет точно такой же крест». Мы решили отреставрировать оба креста. Как ты знаешь, о. Иоанн Ш. – реставратор, и имеет большой опыт реставрации именно церковных вещей. Он и отреставрировал оба креста. Твой крест сейчас в алтаре. Подожди меня». Когда он вынес крест и показал мне, я не могла поверить своим глазам – вместо потемневшего медного креста я увидела великолепный золотой крест с эмалевыми вставками. Крест был совершенно неузнаваем и великолепен. Мое сердце забилось от радости.

Я подумала, что священник, который вывез этот крест из России, должно быть счастлив сейчас, так же как и та неизвестная мне женщина, которой он передал крест. Так же как и моя дорогая подруга ELSE, через которую я получила этот крест. В конце концов, желание неизвестного священника и тех людей, через чьи руки крест переходил, были исполнены. Я сдержала слово, данное мною Владыке Иоанну и ELSIE. Я помнила его слова: «этот крест откуда-то из России, ты сама из Китая. И Господь положил этот крест тебе в руки в Англии. Настанет день, когда ты передашь этот крест в русскую православную церковь». И я также выполнила просьбу своей матери – отдала крест в собор Сан-Франциско, в котором он находится, насколько мне известно, и до настоящего времени.

Крещение

Прошло много времени со дня моего переезда в Калифорнию и со времени моего развода с мужем. Я встретила человека, который сделал мне предложение. Я согласилась, но с условием, что венчание будет в русской православной церкви. А так как мой будущий муж был вне религии, я хотела бы, чтобы он крестился в нашу веру. Кроме того, я хотела, чтобы наши будущие дети будут также крещены в русской церкви. Он согласился принять все мои условия, а я согласилась стать его женой. Я хотела обо всем этом поговорить с Владыкой, но мне не хотелось ни звонить ему, ни писать. Я узнала, что в ближайшее время должны были поднимать и устанавливать кресты над куполами в новом соборе в С.-Ф. Я собиралась присутствовать при этом и решила использовать этот свой приезд, чтобы встретиться и поговорить с Владыкой. Так я и сделала. Когда кресты поставили и служба окончилась, мы с Владыкой договорились, что мы встретимся в приюте св. Тихона Задонского, где Владыка жил.

Я рассказала ему все и о моем женихе и о том, что он хотел бы принять православие, а затем и совершить обряд венчания. Владыка благословил меня на этот брак, но добавил, что в настоящее время у них еще нет купели для крещения взрослых. "Однако", - добавил Владыка: "Такая купель уже заказана и скоро будет доставлена". И как только купель будет в церкви, Владыка немедленно сообщит мне. Наступило время крещения. Владыка назначил встречу. Я очень беспокоилась, зная как Ричард нервничает перед крещением, а Владыка часто из-за своей занятости опаздывает и не приходит в точно назначенное время. Я поделилась своими опасениями с владыкой и он обещался быть вовремя. Наступил долгожданный день. Мы приехали в назначенное время. Наша хорошая знакомая, которая должна быть крестной, приехала с нами. А мой брат, который обещал стать крестным отцом, не приехал. Очевидно, он не смог уехать с работы и не смог известить меня. Я не переживала об этом, зная, что Владыка все уладит. Но мы ждали и ждали Владыку, а он, несмотря на обещание приехать во время, опаздывал. Ричард нервничал, наконец, Владыка пришел. Я подошла к нему под благословение, и напомнила ему, что он обещал придти вовремя, а сам опоздал.

Владыка улыбнулся и сказал: «Нам придется подождать еще немного. Я должен буду послать за одним человеком, который очень нужен мне для предстоящего крещения». Он позвал церковного старосту и отправил его куда-то. Так, мы должны были ждать еще.

Наконец, староста вернулся в сопровождении высокого застенчивого молодого человека, который был представлен нам как Евгений Роуз (будущий отец Серафим Роуз). Владыка объяснил, что Евгений будет переводчиком моему мужу и объяснит Ричарду предстоящий обряд крещения. Обряд начался. Прежде чем погрузить новокрещающегося в купель, Владыка попросил всех женщин выйти. Я хотела бы возразить Владыке, так как я очень хотела быть во время Крещения рядом с женихом. Но он был неприступен. Так, я и крестная мать вышли. Евгений Роуз помог Ричарду выйти из купели, стал его восприемником и крестным отцом. Когда мы вернулись, я обратила внимание на выражение лица моего жениха. Он не выглядел счастливым. Это было странным для меня. По дороге домой он сказал мне, что был уверен, что Владыка хотел его утопить. «Для начала вода была очень горячая. Потом он опустил мою голову в воду и удерживал своей рукой, пока читал длинную молитву. И так было три раза подряд и только Господь знает как я выжил», - жаловался Ричард.

Я была переполнена счастьем, что сам Владыка крестил моего жениха. Единственное, что мне хотелось в этот момент - это сдержаться и не расхохотаться. До сих пор, вспоминая об этом, я смеюсь. Вместо этого я терпеливо объяснила, почему вода была горячей. Я предположила, что староста просто не знал сколько налить горячей воды, а сколько холодной, так как купель была новая. По поводу опускания голову в воду я объяснила, что Владыка не хотел тебя топить. Он просто хотел быть уверенным, что крещение произойдет как полагается. Но, не смотря на мои объяснения, он не поверил мне, и остался в своем убеждении, что Владыка хотел его утопить. Ричард получил в крещении имя Ростислав.

Наше венчание было очень скромным. Присутствовали только мы с Ростиславом, Владыка и о. Константин З., который нас венчал. Забегая вперед, скажу, что Евгений Роуз очень подружился с моим мужем, а когда Ростислав предстал перед Господом, о. Серафим Роуз сам отпевал его. Крестный отец проводил своего крестника от купели до савана.

К середине февраля я ожидала ребенка. Моя дочь родилась 14 февраля 1965 года. А за несколько дней до этого, 9 февраля, у моего отца случился инфаркт. Его увезли в госпиталь. Казалось, через пару дней его самочувствие стабилизировалось. Однако 13 февраля, утром, когда я пришла навестить его в госпитале, у него был второй инфаркт и он умер.

Мне пришлось тут же оформлять все необходимые бумаги в госпитале, потом и в похоронном бюро. После этого я отправилась домой, чтобы приготовить одежду, в которой отца должны были похоронить. Позже, к вечеру, я почувствовала себя плохо и муж отвез меня в тот же госпиталь, в котором умер мой отец. Через 12 часов и 12 минут после того, как умер мой отец, родилась моя дочь. Это был один из самых тяжелых периодов в моей жизни. Я радовалась моей новорожденной дочери и скорбела по поводу потери моего любимого отца, который так ждал и надеялся, что родится внучка, так как у него уже было 5 внуков.

Я была не в состоянии быть на похоронах. Отца похоронили без меня. Владыка очень уважал моих родителей и сам отпевал моего дорогого отца. Как прошли похороны я узнала уже позже.

Через какое-то время Владыка позвонил мне и спросил, когда я собираюсь привести новорожденную дочь на крещение. Я ответила, что сейчас у меня нет времени – мне пришлось много дней пропустить на своей службе, а сейчас надо наверстать всю работу. И приходится работать дополнительно пару часов каждую субботу и воскресенье. Я обещала, что как только смогу приехать, сообщу ему.

Через некоторое время Владыка позвонил мне и сказал, что он понимает как мне трудно найти время и возможность приехать в собор в Сан-Франциско. Поэтому он вместе с Владыкой Нектарием приедет и окрестит мою дочь дома. В это было трудно поверить, что Владыка приедет ко мне домой для крещения дочери.

Мы назначили день крещения. Владыка перечислил все, что надо приготовить для крестин. Практически все необходимое для крещения у меня уже было. Владыка предупредил меня, чтобы в назначенный день я была готова к 7 часам утра. Так, я проснулась около 6 часов, и когда я посмотрела в окно увидела, что машина Владыки Нектария уже стояла у нас во дворе.

Я разбудила всех своих домашних, и они разогрели воду, наполнили ванночку. Ровно в 7 часов оба Владыки зашли в дом. И начали обряд крещения. Так же, как и во время крещения моего мужа, Владыка держал головку ребенка под водой очень долго, как мне показалось, и медленно читал молитву. Я увидела как ее маленькие ножки задергались и в какой-то момент я готова была остановить его. Но Владыка Нектарий остановил меня. Все закончилось хорошо.

После обряда крещения Владыки выпили по чашке чая с тостом, так как Владыка Иоанн отказался поесть что-либо. И они поспешили уехать, так как у них была назначена деловая встреча.

Я была счастлива – моя новая семейная жизнь началась и продолжалась под благословением Владыки – он крестил самых дорогих для меня людей – моего мужа и дочь, благословил наше венчание и мы были в постоянном контакте. Слава тебе Господи!

Я не помню точную дату, но, примерно 22 или 23 июня 1966 года мне позвонила заведующая приюта свт. Тихона Задонского Мария Александровна Шахматова. Она сказала, что 29 июня Владыка Иоанн и Владыка Нектарий планируют поехать в Сиатлл шт. Вашингтон с Курско-Коренной иконой Божией Матери. Они предполагают остановиться в моем доме – освятить дом, немного отдохнуть, пообедать, прежде чем поехать дальше. Мария Александровна напомнила мне, что сейчас пост и что надо приготовить то, что Владыки могли есть в пост. Мы с мамой приготовили постный овощной суп, а также, если мне не изменяет память, вареники с картошкой. На десерт я купила несколько корзиночек сладкой клубники. Мне сказали, что Владыка любит клубнику.

В этот день я строго сказала своей полуторагодовалой дочери, чтобы не прикасалась к клубнике. Что ягоды приготовлены для Владыки и что я накажу ее, если она возьмет ягодку.

По приезду, они отслужили молебен, потом Владыка Иоанн освятил весь дом, каждую комнату, все двери которых были открыты, кроме моей спальни. Дело в том, что мой муж не хотел видеть Владыку Иоанна и заперся в спальне. Когда Владыка прошел мимо закрытой двери моей спальни у него было очень грустное лицо и сочувственный взгляд. У меня душа упала. Радостный день был омрачен.

Во время обеда я допустила ошибку. После того, как они съели суп, я собрала грязные тарелки и поставила на стол чистые. Когда я положила вареники в чистую тарелку и подала Владыке, он не стал есть. Я смотрела на Владыку Нектария и взглядом задала вопрос: «Что случилось?». Владыка ответил, что я не должна была менять тарелку. Затем я вспомнила, что Владыка Иоанн любит есть все из одной и той же тарелки. Я повернулась к Владыке: «О, Владыка, простите меня. Я забыла, я больше никогда не повторю этого». Владыка усмехнулся и съел один или два вареника. Затем я поставила перед ними корзинку с клубникой, зная, что он любит клубнику. Вместо этого, Владыка стал кормить мою дочь, которая не отходила от него. Я посмотрела на него с удивлением и сказала: «Владыка, это для Вас, а не для нее» - «Так, значит это мое? Правильно?» - «Да», - сказала я. «Значит, я могу делать с этим все, что я хочу» - ответил Владыка

После еды Владыки захотел отдохнуть. Я проводила Владыку Иоанна в детскую, а Владыка Нектарий решил отдохнуть в гостиной. Неожиданно, мне очень захотелось вернуться в комнату к Владыке, упасть перед ним на колени и попросить прощение за все мои прегрешения и горести, которые я ему доставила за всю свою жизнь. Решено, я иду к Владыке просить прощения. Как только я сделала движение к комнате, где отдыхал Владыка Иоанн, дверь нашей спальни открылась и мой муж вышел из спальни, одновременно и Владыка вышел из детской комнаты. Мой муж сложил руки как для благословения и подошел к Владыке со словами: «Пожалуйста, благословите меня и простите меня, и спасите меня». Он так искренне это сказал! Владыка благословил его, так что я смогла это расслышать, посмотрел на меня и дал знак, что все в порядке. Я была счастлива.

Хорошо помню, что это был очень жаркий день. У нас не было кондиционера, а был только вентилятор, и я знала, что Владыка чувствовал себя не комфортно. Если я правильно помню, Владыка даже положил руку на сердце. Я быстро помогла ему пересесть непосредственно рядом с вентилятором, направленным прямо на него и вскоре Владыке стало лучше. Затем я спросила его – торопиться ли он с отъездом? – «Нет», - ответил Владыка. Мне хочется побыть с тобой немного», и спросил есть ли у меня Шанхайские фотографии и фотографии с острова Тубабао? «Есть» я быстро достала альбомы. Мы смотрели их и пересматривали до тех пор, пока не подошло время им уезжать.

Владыка достал из дорожного саквояжа святую икону, с которой он всегда путешествовал и одел епитрахиль. Он еще раз освятил мой дом, благословил маму, ребенка, моего мужа и меня. Пока я целовала его руку, он задержал мою руку в своей и сказал: «Знаешь, Валя, из всего твоего класса только ты одна поддерживала со мной отношение все эти годы. Я писал всем, так же, как и писал тебе, я поздравлял всех с днем ангела и праздниками, и никто не написал мне ни слова в ответ». Я вспомнила нас семерых, которые были очень близки с Владыкой все время пребывания в школе

Что случилось? Я поняла по его лицу, что он был очень этим опечален. Надеясь, хоть как-нибудь успокоить его, я сказала – «но Владыка, мальчики уехали в Россию, может быть они и хотели Вам написать, но не смогли?» – «А что было до того, как они попали в Россию? А что ты скажешь о девочках?». Я вспомнила, что давно спрашивала двух девочек переписываются ли они с Владыкой? Они ответили отрицательно, но сказали, что собираются написать ему, как только они обустроятся и наладят свою жизнь. К сожалению, они никогда не написали Владыке. Я высказала Владыке свое сожалению. Владыка только улыбнулся, покачал головой и сказал, что пришло время уезжать.

Как только мы вышли из дома владыки пошли к машине – Владыке Нектарий сел за руль, а Владыка Иоанн стал опять освящать дом, территорию вокруг дома и все постройки, которые были во дворе. Мне кажется, что я не упоминала, что прежде чем мои родители ушли на пенсию, они держали куриную ферму и продавали яйца. Несколько строений вокруг нашего дома и были этой фермой. Там была очень большая постройка рядом с жилым домом. Несколько дальше – было строение поменьше. А два маленьких курятника были за домом. Владыка освятил все. Мама, я и моя доченька стояли на террасе и смотрели, как он освещает все постройки. Затем Владыка опять освятил самую большую постройку. Когда моя мама спросила меня: «Зачем он освещает этот курятник так много раз?» я ответила, что не могу спросить об этом Владыку. Может быть он хотел бы чтобы наш курятник был самым освященным.

Прежде чем он сел в машину, Владыка Иоанн остановился, повернулся в мою сторону и посмотрел на меня еще раз и я почувствовала, то Владыка хочет мне что-то сказать, но я не смогла понять что именно. Я сказала об этом моей маме, но она предположила, что это мое воображение.

Последнее благословение, Владыка сел в машину, продолжая смотреть на меня. И когда машина тронулась я перекрестила его. Мама в ужасе сказала: «Ты не имеешь право крестить архиепископа». «Да, - ответила я,- но я всегда его крестила на дорожку». Владыка улыбался, зная, что это знак моей любви. Машина медленно тронулась, а я почувствовала глубокую печаль.

Через два дня мне позвонили, что Владыка Иоанн умер в Сиэтле. Я буквально онемела. Я не могла в это поверить – только что мы разговаривали с ним, смеялись и вспоминали вместе. Он был здесь... что случилось... почему он умер? Я была разбита. Неожиданно меня озарила догадка - так вот почему он так разговаривал со мной – это был его ПОСЛЕДНИЙ ВИЗИТ и Владыка знал это! Все его поведение об этом говорило – он оставался дольше, чем обычно, рассматривал фотографии, вспоминал наш класс и учеников, освятил дом и не один раз, а много, и все строения во дворе. Почему я не поняла эти знаки? Несколько дней подряд я плакала и все время себя спрашивала – «Почему, почему он покинул нас, самый дорогой Владыка?»

Естественно, что мой муж, мой сын Филипп и я поехали на похороны в Сан-Франциско. Было очень много народу. Мы стояли так близко к саркофагу, как только могли. Я при всякой возможности целовала его руку, не желая сознавать, что это в последний раз. Его рука была мягкой. Было тяжело поверить в то, что Владыка умер. Когда для Владыки было приготовлено место в маленьком помещении под собором, я называю это усыпальницей, мы поехали туда, и попросили дежурного священника отслужить панихиду.

Вскоре мне приснился сон – я стою в помещении церкви св. Тихона Задонского и жду, когда принесут гроб с телом Владыки. Когда гроб пронесли мимо меня, Владыка открыл глаза и посмотрел на меня. В моем сне я знала, что Владыка умер, но я поняла, что он жив. Утром я вспомнила свой сон до мельчайших подробностей, но никому не рассказала об этом. А через некоторое время Мария Александровна Шахматова тоже увидела сон, где Владыке ей сказал: «Я умер, но я живой». Она об этом доложила духовенству и в скором времени все об этом узнали.

Прошло семь лет. Я овдовела, мой муж умер от сердечного приступа. Я вышла во двор, на сердце у меня было очень тяжело.

Как я смогу продолжать жить и вести все хозяйство? Три курятника были уже пустыми, самый большой из них я использовала как кладовку, в которой стояли лодка, машина, что-то из мебели, включая мой письменный стол с большим количеством фотографий, пара альбомов и другие личные вещи.

Всё это было вынесено из дома, чтобы освободить комнату для двух моих племянников, 14 и 19 лет, которые стали жить со мной после смерти моей сестры. Старший племянник прожил со мной почти два года, а младший – много лет. Я должна была сама поднимать на ноги своих двоих детей и племянника. Моя мама была уже старенькой и также нуждалась в моей помощи.

Я смотрела на постройки и вспоминала, как Владыка освящал их и мне постепенно становилось лучше. Всё, что связано с Владыкой было хорошо. Я вернулась в дом уже с легким сердцем.

Почти через месяц после этого, мой сын позвонил мне на работу и сказал, что случился пожар и мне надо немедленно приехать домой. Всё что я смогла закричать – это был вопрос, где все родные? Он ответил, что все они в безопасности у соседей, но очень просил меня поторопиться приехать домой. Люди вокруг меня слышали этот разговор и предложили мне немедленно вернуться домой. Одна из моих коллег уже держала в руках ключи от машины, чтобы отвезти меня.

Уже на шоссе я увидела клубы черного дыма, которые поднимались в той стороне, где был мой дом. Я с горечью подумала, что это горит мой дом. Мы не осмелились подъехать близко к дому, так как возможно это пространство необходимо было бы для пожарных машин. Я вышла из машины и бросилась к дому. Да, пока все в порядке, но я видела, что большой курятник уже сгорел, и другие строения на заднем дворе начали загораться. Мои колени подогнулись, и я села прямо на траву. Мой сын Филипп подошел и сказал, что с домом все в порядке, но все постройки во дворе сгорели.

Вскоре ко мне подошел пожарник и сказал: "Кто-то сверху смотрит на тебя. Пожар остановился не ближе, чем три-четыре фита (расстояние около метра) от твоей цистерны с отопительным газом. Ты знаешь, что могло бы случиться, если бы цистерна взорвалась? Сгорел бы не только твой дом, но и несколько соседних домов».

Я-то знала, кто был этот «сверху», кто сохранил мой дом – тот, кто так тщательно освятил дом в свой последний приезд. Пожарники сказали, что они должны еще раз очень тщательно проверить, нет ли где-либо искорки, но что самое страшное уже позади, и я могу войти в дом. Спустя 10-15 минут мой сын подтвердил, что все в порядке и я могу спокойно вернуться домой. Филипп помог мне встать, так как я все это время сидела на земле, и сказал, что безопаснее для меня вернуться домой. Он уже сам проверил всю проводку (он очень хорошо в этом разбирался) и проветрил дом.

Меня больше всего беспокоило состояние моей мамы и моей маленькой дочки. Мы пошли к соседям, которые приютили их во время пожара.

Когда страховая компания спросила меня, хочу ли я заново отстроить все 4 строения, я отказалась. Я построила одно большое фундаментальное и красивое строение на самом большом участке земли, на том самом месте, которое Владыка освятил несколько раз. Через пару лет по инициативе тогдашнего игумена мужского монастыря св. Германа Аляскинского о. Германа и иеромонаха Серафима (Роуз) это здание было переоборудовано под церковь. Это была небольшая миссионерская церковь, которую я назвала в честь иконы Божией Матери «Споручница грешных», так же как назывался собор в Шанхае. А мой сын Филипп через некоторое время стал служить дьяконом, а потом стал священником.

Чудеса исцелений и помощи в житейских делах

Православные и не только православные люди, но и иноверцы, ежедневно в усыпальнице обращались к Владыке за молитвенной помощью.

Эти молитвы и просьбы были услышаны Владыкой, и его помощь была оказана всем, кто к нему обращался. В книгах и церковных журналах были описаны многие чудеса исцеления и помощи.

В мой семье также произошло действительно чудо, связанное с исцелением моего брата, у которого был цирроз печени. Он лежал в тяжелом состоянии в ветеранском госпитале больше года. Нас, родственников, несколько раз вызывали в госпиталь, чтобы попрощаться с ним, так как доктора были уверены в скором уходе брата из жизни. Один из докторов сказал: «Если вы верите в чудо – молитесь, только это может помочь вашему брату». Мы с невесткой в один голос ответили: «Мы будем, мы будем». С этого момента наша жизнь шла по следующему расписанию: по дороге из госпиталя мы сразу шли в усыпальницу Владыки, служили панихиду по Владыке и молились о выздоровлении брата. После этого мы шли домой. Утром мы первым делом заходили в усыпальницу к Владыке, молились, а потом шли в госпиталь. Из госпиталя опять в усыпальницу и так каждый день почти год. К нашему счастью брат выздоровел и его выписали домой. Вот что он рассказал мне: «Мне снилось или казалось, что я плыл в прекрасной, кристально чистой воде, окруженный золотыми рыбками. Я посмотрел на противоположенный берег и увидел Владыку и нашего отца, которые как бы ждали меня. Я поплыл по направлению к ним. Владыка поднял посох и велел возвращаться назад. «У тебя двое маленьких детей, ты нужен им. Возвращайся! Еще не твое время». Я развернулся и поплыл назад». А вскоре после этого брата выписали домой в хорошем состоянии. Могу добавить, что после этого брат прожил много лет, он вырастил своих детей и даже успел женить старшего сына.

 Другой случай, о котором я хочу рассказать – менее известен. Была публикация в журнале «Orthodox Word», но я не уверена, что была публикация в книгах.

После пасхальной службы мы с мужем и детьми возвращались из Сан-Франциско. Мы только что съехали с Golden Gate Bridge. Я начала дремать, сидя рядом с мужем. Неожиданно я увидела Владыку вместе со святым Иоанном Кронштадтским. Оба они указывали нам, чтобы мы поменяли линию и держались ближе к тротуару. Я широко открыла глаза и хотела сказать об этом мужу, но он сам уже съехал с левой скоростной линии и, можно сказать, прижался к тротуару. У него было какое-то странное выражение лица, которое я не могу описать. Как только мы приблизились к тротуару, мимо промчалась машина на большой скорости. Если бы мы не отъехали в сторону, была бы смертельная автокатастрофа.

Как только машина на бешеной скорости промчалась мимо нас, мой муж сказал: «Я не знаю, что заставило меня прижаться к тротуару, но я интуитивно почувствовал, что должен это сделать». Я ответила: «Я знаю, почему ты это сделал» и рассказала ему, что я видела обоих Владык. Муж ничего не ответил, но перекрестился и улыбнулся. Я поблагодарила обоих Владык – Владыку Иоанна Шанхайского и Владыку Иоанна Кронштадтского.

Еще один случай, о котором я не писала раньше, связан с моей операцией. Мне должны были заменить тазобедренный сустав. Врач опасался, что операция будет тяжелой, так как я была полной, что мне придется пролежать дольше в госпитале, и что возможны всякие другие неожиданности. Я посмотрела на него и сказала: «Не беспокойтесь доктор, у меня есть молитвенник, который молится за меня. Все будет хорошо». Доктор улыбнулся и сказал, что он на это тоже надеется. На следующий день после операции он зашел ко мне и сказал, что вопреки всем его опасениям, операция прошла необыкновенно легко. После его ухода ко мне пришел мой семейный доктор. Он тоже был очень доволен, как прошла операция. Разговаривая со мной, доктор увидел на столике около кровати фотографию Владыки в рамке. Доктор улыбнулся и сказал: «Наверное, это очень хороший друг? Он навестит тебя сегодня? Кто он? Доктор задал еще несколько вопросов, прежде чем я успела ответить ему. Я сказала, что я очень хотела бы, чтобы мой друг меня навестил, но это невозможно, так как его уже нет в живых. В душе я верила, что Владыка был незримо со мной и слова доктора меня не удивили. Похоже, что доктор не понял о чем я говорю. Он опять повторил: "Будет ли этот человек сегодня"? Потому что вчера он наблюдал за операцией все время, пока я лежала на операционном столе. Я ответила, что этот человек – святой, и что он умер несколько лет назад. Доктор быстро отвернулся от меня и сказал: «Думаю, я ошибся». Когда я попросила его рассказать мне подробнее как он видел Владыку, доктор также кратко ответил: «Я уверен, что я ошибся. Это был кто-то другой, похожий на него, в серых одеждах». Даже когда я возвращалась к этой теме уже много времени спустя, доктор всегда отвечал мне короткой фразой: «Думаю, я ошибся». Но лично я верила и верю, что Владыка был около меня, это меня не удивило, поразило то, что мои врач его видел воочию.

Я храню эту фотографию Владыки. Она всегда со мной – дома в моей спальне. А когда я иду в госпиталь на всякие тесты или лечение, я всегда ее беру с собой в сумочке. Много чудесной помощи я получила за всю свою жизнь от Владыки, и в тот день я еще раз убедилась, как быстро Владыка отзывается на помощь и как он защищает всех, кто обращается к нему за помощью.

 

Подошли к концу воспоминания, с которыми поделилась с нами Валя Харвей. Всю ее жизнь Владыка Иоанн был рядом с ней – ее наставник, друг, помощник. Ее молитвенник и духовник.

Валя бережно хранит в своей памяти каждую минуту общения с Владыкой и, если бы ее здоровье позволило, Валя могла бы поделилась с нами еще многими воспоминаниями. Валя до сих пор обращается к Владыке почти каждую минуту своей жизни. Для нее – Владыка одновременно и святой и очень близкий друг. Даже свои воспоминания, она, прежде чем отправлять в редакцию приходской газеты, каждый раз спрашивала благословение на это у Владыки. Заканчивает свои воспоминания Валя письмом к Владыке – с такими словами любви, пронзительной искренностью и уверенностью в том, что Владыка постоянно с ней, что поражаешься глубине этой вере и скорбишь, что у нас нет рядом такого святого.

 

О, Святой Владыка!

Ты знаешь мою душу и мое сердце и знаешь, что то, о чем я писала, было так. Может вкрасться небольшая ошибка - написала не то слово или фразу. Может быть писала о том, что не нужно было, а то, что нужно – я не написала. Прости меня!!

У тебя много детей и у всех есть такие же воспоминания, как у меня. Многие уже об этом говорили или писали. Многие еще говорят и напишут. Надеюсь, что кто-нибудь из них скажет о том, о чем я не сказала.

Ты знаешь, дорогой Владыка, что многие родители, включая моих, считали, что их дети были твоими любимцами. Да! Они были правы. Мы были твоими любимцами, также как все твои дети – разного возраста. Ты любил всех нас одинаково, наказывал нас и поощрял нас всех одинаково.

Я лично всегда было очень рада за это. Так же рада, как и за то, что было и что есть сейчас. Ты нас не забываешь и быстро откликаешься на наши просьбы и призывы.

Спасибо тебе, святый и любимый, пастырь, учитель и друг. Твоя Валя