Неделя 26-я по Пятидесятнице. Подвиг терпения.

Протоиерей Сергий Ганьковский

Признаком духовной зрелости человека оказывается его способность смиренно принимать волю Божию о себе. Верным признаком того, что человек — член Церкви Христовой, становится доверие человека Богу и тому богочеловеческому организму, которым является Церковь. Такое доверие — первая ступень веры, такое доверие — знак того, что восхождение на гору Божию начато, что человек встал на трудный путь качественного изменения, роста от раба страстей к рабу Божию, а там и к другу Божию. Само по себе доверие — ещё не вера, оно как бы стоит на пути к вере, оно ещё только доверие, то есть нечто предшествующее вере. Понятно, что, не одолев первую ступень, невозможно подняться на вторую, а не научившись доверять Богу, нельзя стать христианином.

Нам иногда кажется, что быть христианином достаточно легко: надо ходить в церковь на воскресную службу, надо молиться дома, надо читать Евангелие и пытаться жить по заповедям Божиим — вот и всё. И действительно, это всё. Но это «всё» — только средства для достижения цели. А сама цель, как мне кажется, — стяжание терпения, приобретение некоторого навыка равнодушного отношения к радостям и скорбям, то есть такого состояния души, такого устроения ума, когда человек, тот, кто носит высокое имя раба Божия, с одинаковым благодушием переносит как печали, так и радости, посылаемые ему Божественным Промыслом.

Каждому из нас ведомо, что «терпеть» радости легко и приятно. И каждый из нас знает, какая буря чувств поднимается в душе в ответ на несправедливые упрёки, злые или насмешливые слова, как горько и больно переживать обиду от близких и любимых. Наконец, каждому из нас известно, как страшно, как тяжко, как горько нести скорбь опасной болезни, когда она мучительным недугом разрушает твоё тело или тело родного тебе человека. Именно в способности терпеть скорби и проверяется наша верность Христу.

Были времена в истории Церкви, когда христиане запечатлевали свою верность Богу кровью, сораспинаясь Спасителю на кресте мучеников и исповедников веры. Были времена титанов духа, которые, оставив своё немалое имение, уходили в пустыню, уединялись среди безжизненных скал, чтобы всеми своими мыслями каждое мгновение своей жизни принадлежать Богу, уподобляясь Христу в подвиге самоотречения. Были времена мучеников и преподобных, безмездных даятелей и кротких страстотерпцев. Когда сегодня внимательно вглядываешься в свою «христианскую» душу, с горечью и скорбью не обнаруживаешь там и следа того мужества, той решимости, которая одушевляла христиан прошлых веков. С печальной ясностью видишь, что нет в твоей душе отважной готовности уподобиться купцу, ищущему прекрасные жемчужины, и отдать за право наследования Царства Божия всё, что имеешь (Мф. 13, 45).

А когда так, чем спастись нам, современным православным христианам, которые так избалованы цивилизацией, что нам не только не вынести жизни среди мёртвых скал палестинской пустыни, но и даже простое отсутствие горячей воды в доме, бывает, способно вывести нас из душевного равновесия? Чем спастись нам, если даже мысль о возможных мучениях за веру, а уж тем более о пролитии крови за Христа приводит нас в ужас и мы с трепетом повторяем вслед за Спасителем: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия, — не решаясь, однако, продолжить: ...впрочем не как Я хочу, но как Ты (Мф. 26, 39).

Очевидно, да и старцами определено, что христиане последних времён спастись смогут только одним подвигом. И подвиг этот — смиренное претерпевание скорбей. Потому что никогда не понести муки крестного подвига тому, кто не в состоянии потерпеть малейшее бытовое неудобство, кого любое резкое и нелюбезное слово повергает в тяжкую обиду на весь мир или по крайней мере на «наше тяжёлое время». Можно подумать, что для православного подвижника, добровольно следующего за Христом, бывали когда-то времена лёгкие! Никогда не стать вровень со святыми страстотерпцами тому, кто каждый свой недуг, каждую болячку воспринимает не как дар Божий, посланный для нашего совершенствования, а как месть Небес за грехопадения и проступки.

В этом смысле весьма показательно сегодняшнее евангельское повествование о согбенной женщине, которую Господь наш Иисус Христос встретил в Иерусалимской синагоге. Там была женщина, восемнадцать лет имевшая духа немощи: она была скорчена и не могла выпрямиться. Иисус, увидев ее, подозвал и сказал ей: женщина! ты освобождаешься от недуга твоего. И возложил на нее руки, и она тотчас выпрямилась и стала славить Бога (Лк. 13, 11-13).

Представьте себе, восемнадцать лет безропотно и смиренно несчастная больная несла свой крест. К тому времени, когда Христос увидел её среди внимавших Ему в синагоге, Он уже исцелил от тяжких страданий множество людей, Он уже сделал зрячим того, кто родился без глаз, Он уже совершил чудо исцеления множества немощных и недужных, привлечённых на берег Геннисаретского озера вестью о великом пророке и враче. Молва о Нём давно уже достигла Иерусалима, и бедная согбенная женщина не могла не знать, Кто перед ней! И однако, подумайте, никаких просьб, никаких молитв, она даже не смеет, подобно своей кровоточивой соплеменнице, пробираться сквозь толпу, чтобы дерзновенно прикоснуться к краю одежды Христа. Она смиренно и безмолвно стоит в своём уголке, она неропотно и кротко несёт свой крест, свою скорбь, своё ставшее уже привычным страдание. И не потому, что не верит в Спасителя. Если бы так, тогда и Он Сам, как некогда в Капернауме, ничего бы не смог совершить. Она верит, но — безмолвствует, потому что, повторяю, смиренно и терпеливо несёт свою скорбь.

И это смиренное терпение не может остаться незамеченным и не награжденным, как не остаётся у Бога напрасным никакой духовный подвиг, потому что, как пишет в «Откровении» святой апостол и Евангелист Иоанн Богослов, отрет Бог всякую слезу с очей их (Откр. 7, 17). Отрёт Бог всякую слезу с очей того, кто смиренно и кротко несёт крест свой по тяжкой дороге жизни. Отрёт и утешит, потому что, как Сам Он обещал всем нам, претерпевший же до конца спасется (Мф. 10, 22).